Доктор Нос с отвращением посмотрел на него.
— И правда, малодушный человек. Молодой Миллер, я не думаю, что стоило прилагать такие усилия, чтобы спасти его. Но удовлетворите мое любопытство. О какой карте идет речь?
— Спросите у своего друга из Шанхая, если хотите.
— А, да. Отличная идея. Думаю, он гораздо лучше это знает. Спасибо за совет. А сейчас, если позволите… — Он протянул руку в ожидании.
Харви дал знак Шенгу и взял рюкзак. Он поднял его над головой и сказал:
— Одна из ваших девушек путь подойдет за рюкзаком. А другая ведет к нам нашего друга.
— Хорошо, — согласился Эгон Нос. — Мне нравится сложный обмен. Как в кино. Всегда создается ощущение, что в любую минуту может произойти что-то непредвиденное.
Гермес, которого держали две девушки, начал приближаться к четырем ребятам.
— Ваш друг был красноречив, — продолжал Эгон Нос, улыбаясь. — Он разъяснил мне, как использовать волчки, и секрет, который вы пытаетесь открыть. Все непонятно, но, безусловно, очаровательно.
Гермес поднял голову и пробормотал:
— Извините.
Харви дождался, пока инженер оказался достаточно близко, потом передал рюкзак Шенга девушке.
Гермес сделал последние шаги в сторону ребят, почти упав на Харви.
— Я не хотел говорить им… не хотел… — лепетал он, взгляд у него был измученный, а пальцы изранены.
Нос посмотрел в рюкзак и извлек оттуда волчок.
— Вот этот? — спросил он, внимательно осмотрев его.
— Мы пошли, — заявил Харви, сделав шаг назад и поддерживая Гермеса.
Харви в отчаянии размышлял, в каком направлении удаляться, когда Эгон Нос бросил волчок в рюкзак и вытащил еще один.
— А! — воскликнул он. — Это точно он?
Он бросил волчок на землю и ударил его своей тростью. Игрушка раскололась на два деревянных куска.
— Нет… это не он! — закричал Доктор Нос, бросив рюкзак Шенга на пути. — Здесь нет золотого шара! И вы никуда не уйдете!
Еще один вибрирующий рев раздался от станции.
— Хватит! — закричал Эгон Нос, раскинув руки, словно это была последняя игра. — Мне никогда не нравилась мысль причинять боль детям… но вы меня вынуждаете. Возьмите их!
В этот момент за спиной Доктора Носа раздался шорох крыльев. Ворон, слепой на один глаз, сел на пол брошенной станции на полпути между мужчиной и Харви. Он посмотрел на одного, затем на другого с любопытством. Потом снова поднялся в воздух. За ним прилетел второй. Четыре… восемь… десять пар крыльев. Вороны появлялись из темноты тоннелей, они летели низко, словно планеры. Нос обернулся, удивленный, пытаясь понять, откуда они прилетали. И почему.
Десять, двадцать, пятьдесят воронов, Они не останавливались. На платформе поднялась целая буря из черных перьев. Клювы, крылья и лапы заполнили все пространство покинутой станции.
В этом кошмаре на путях появился гигантский индеец. У него были длинные прямые волосы и морщинистое лицо человека, всегда жившего на открытом воздухе.
Он молниеносно взял Гермеса за плечи и приказал остальным:
— За мной, быстро.
Не дожидаясь ответа, он повернулся, прошел по перрону и побежал по путям в том направлении, откуда прилетели вороны. Харви, Электра, Шенг и Мистраль, слишком потрясенные, чтобы размышлять, последовали за ним. Их поглотила темнота. За их спиной летела стая воронов. Эгон Нос поднял трость, чтобы отогнать их, ударил десять, двадцать птиц, но потом вынужден был отступить. Его девушки кричали, как сумасшедшие, пытаясь отогнать воронов, но любое движение против стены клювов и крыльев заканчивалось болью и царапинами.
Как только индеец скрылся вместе с ребятами, черный вихрь из птиц пропал во тьме.
ЛЕС
Друзья бежали по тоннелям, едва дыша. Индеец, который их вел, шел уверенно, как будто мог бы пройти много километров не уставая. Он держал Гермеса за плечи, и по тому, как он двигался, казалось, что он хорошо видел в темноте. Индеец замедлил шаг только тогда, когда старые пути пересеклись с другими в перпендикулярном тоннеле.
Тогда он обернулся и сказал;
— У нас всего две минуты. Не касайтесь рельсов.
Потом снова побежал.
В новом тоннеле было светло. Харви, бежавший впереди ребят, увидел, что стену осветили фары. Он заметил маленькую блестящую квадратную табличку. И маленький светофор с зеленым сигналом. Только тогда он наконец понял, где они: в метрополитене. В настоящем. Он крикнул остальным, чтобы они двигались быстрее.
— О, черт, черт, черт! — повторял Шенг, обгоняя Электру, Харви и Мистраль.
Бег в тоннеле утомил всех. Мистраль споткнулась, упала и снова поднялась.
— Быстрее! Поезд идет! — закричал ей Харви.
Стены были черные — почти как пути. Харви дал Электре и Мистраль обогнать себя и побежал вслед за ними, почти толкая их, заставляя их двигаться быстрее. Он не знал, откуда должен прийти поезд, — из-за его спины или спереди.
— Бегите! — закричал он так громко, как только был способен.
Его сердце билось со страшной скоростью.
Мистраль упала и больше не могла бежать. Харви поднял ее с пола, взял за руку и побежал дальше. Выступ на стене зацепил смокинг профессора и порвал его на уровне плеч.
— О, черт, черт, черт! — повторял Шенг, который почти догнал индейца.
Они повернули. За поворотом, на расстоянии не более ста метров они увидели станцию метрополитена. Снизу она выглядела совсем по-другому. На перроне несколько человек ждали поезд.
Индеец добежал до перрона и забросил туда Гермеса, потом повернулся к Шенгу, подставил ему руки и подкинул мальчика вверх.
Люди, ждавшие поезда, в ужасе закричали. Электру индеец тоже подбросил на перрон. Электронный голос начал объявлять о прибытии поезда.
— Давайте! Давайте! — закричал Шенг Харви и Мистраль.
Послышался звук колокольчика, извещавший о прибытии поезда.
— Вы уже здесь! Здесь!
Тоннель внезапно осветился. Воздух начал всасываться в него, словно заработал гигантский вентилятор.
— Нет! — закричал Харви, бросаясь вперед.
Индеец подхватил Мистраль и забросил ее на перрон. Потом резко схватил Харви и подбросил его. И уже в следующую секунду мальчик смотрел на лампы в потолке станции и на удивленные лица людей.
Прибыл поезд.
Харви вскочил на ноги. Индеец был там, рядом с ними. Двери поезда открылись. Мужчина покачал головой, как будто ничего особенного не произошло:
— Это не наш. Нам нужна линия один.
Ребята сидели в вагоне. Поезд быстро ехал на север. Ночь еще не наступила. Никому не хотелось разговаривать.
