кто. Здесь лежало больше двухсот тысяч людей, число немалое, хотя оно, с неуютным чувством припомнил Ник, не составляет и половины ежегодных жертв курения. Ник вспомнил, как он решил не кончать с собой дома, где его первой обнаружит уборщица. Вспомнил стрелку спидометра, перевалившую за 110 миль в час, вспомнил, как нацелился в бетонную опору эстакады, но успел в последний миг отвернуть, сообразив, что машина у него оборудована предохранительной подушкой и что ему, вероятно, придется провести остаток своих горестных дней полным паралитиком. Тут-то он и приметил указатель «К Арлингтонскому национальному кладбищу». Почему бы и нет? Веревки у него в багажнике не нашлось, и он решил повеситься на аккумуляторном кабеле. Вон он, валяется прямо под ногами.
Ник поднял кабель. Оплетка резиновая. Мало радости вешаться на подобии резинового жгута, обвязавшись которым лихие ребята сигают с мостов. Он представил, как дергается вверх-вниз, колотясь башкой о ветку.
Что еще? Рядом с кладбищем есть станция метро. Можно подцепить кабель к третьему рельсу. Семисот пятидесяти вольт ему за глаза хватит. Будет на чем поупражняться ублюдкам, сочиняющим газетные заголовки.
Часы показывали 4.23 утра. Метро еще не ходит. Ник постоял, морщась от боли в колене, затем полез вверх по холму. Что-то мерцало невдалеке, ну да, вечный огонь на могиле президента Кеннеди. Вот человек, более чем достойный того, чтобы разделить с ним последние минуты. Две юные жертвы, жизни коих оборвались в самом расцвете…
Экая гадость! Врать самому себе на кладбище как-то не получается. «Давай будем честными, малыш, – услышал он голос Гомеса О'Нила, обращающегося к тому, что еще уцелело от его, Ника, совести, – ты неудачник, сорокалетний шарлатан, которому платят за торговлю вредоносным зельем. В кармической пищевой цепи ты стоишь где-то между голожаберным моллюском и испражнениями угря. Ты угробил две карьеры, один брак и две дружбы. Подумай, что еще ты сумеешь наворотить, если дотянешь до старости».
Итак, трагическая карьера Ника Нейлора, по счастью, оборвалась. Он стоял у могилы Кеннеди, со страхом ожидая, что из темноты вот-вот выскочат парковые полицейские.
НЕЙЛОР АРЕСТОВАН С АККУМУЛЯТОРНЫМ КАБЕЛЕМ У МОГИЛЫ КЕННЕДИ
Он заявил, что в его машине сел аккумулятор и он пришел сюда в поисках «вдохновения»,
которое позволило бы ему понять, как следует поступить в столь трудную минуту
Судья распорядился провести психиатрическое обследование Нейлора
Увы, никакой полиции, ни слуху ни духу. Ник подошел поближе к огню, дышащему теплом в предрассветной прохладе.
Что-то шуркнуло в кустах. Кто это? О господи – может, патрульные по ночам спускают своих доберманов с цепи?
ОБГЛОДАННЫЕ КОСТИ, ОБНАРУЖЕННЫЕ НА МОГИЛЕ КЕННЕДИ, ИДЕНТИФИЦИРОВАНЫ КАК ПРИНАДЛЕЖАЩИЕ НЕЙЛОРУ
Для человека, собравшегося умереть, он что-то слишком испугался. Ник одним прыжком достиг кустов по другую сторону могилы, пал наземь и затаился.
Из кустов вылез бродяга. Ник вгляделся в него. Бродяга, обмотанный несколькими слоями тряпья, казался огромным, горбатым – ни дать ни взять привидение из сказки братьев Гримм. Кашляет. Глубокий, гулкий баритон, вулканический кашель – один из наших клиентов, сомневаться не приходится. Откашлявшись, бродяга плюнул в сторону Ника. Плевок шмякнулся оземь с противным, жидким плюхом. Очистив таким образом легкие, бродяга принялся рыться по карманам и рылся, пока не отыскал согнутый сигаретный бычок. Сунув бычок в рот, он снова обшарил карманы, на сей раз в поисках спичек. Эти поиски оказались еще более долгими, поскольку карманов у бродяги было не меньше сотни. Спички так и не нашлись.
Бродяга доковылял до вечного огня, опустился на четвереньки и прикурил.
Если это знамение свыше, то какое-то путаное.
Глава 29
Исключительно для «Мун»
НЕЙЛОР ЗАЯВИЛ, ЧТО ПРИЗНАЕТ СЕБЯ «ВИНОВНЫМ» В ПЛАНИРОВАНИИ СОБСТВЕННОГО ПОХИЩЕНИЯ
Он снял всякую вину со своих друзей по «Отряду ТС», сказав, что название «Торговцы смертью» использовалось «им, и только им»
– А обслуживать здесь стали лучше, – сказала Полли.
– Да, – согласился Ник. – Я теперь числюсь у них старым корешком. Мне даже сказали, что, если я пожелаю удрать к ним и помочь в истреблении остатков боснийских мусульман, они с удовольствием это устроят. Я, правда, ответил, что предпочитаю не ссориться с мусульманами. Тем более что в наших тюрьмах их хватает. Бобби Джей сказал:
– Возможно, судья… черт, должен же он как-то учесть твое чистосердечное признание.
– Тебе следовало переговорить с нами, прежде чем решаться на это, – удрученно сказала Полли.
– Так вы же со мной не разговаривали.
– Можно было найти более простой способ вытащить нас из истории с «Торговцами смертью».
– Поздновато для альтернативных предложений. И вообще, вы не очень-то заноситесь. Может, я сделал это не только ради вас двоих.
– Но зачем признавать себя виновным, если ты невиновен? – спросила Полли. – Если предположить…
– Я виновен, – ответил Ник. – Только не в этом.
– А это что еще за чертовщина? – удивился Бобби Джей.
– В преступлениях против человечности. Возможно, у меня кризис середины жизни. Не знаю. Я устал врать ради заработка. Бобби Джей и Полли молча уставились на него.
– Это ты из-за нас так размяк? – спросил наконец Бобби.
– Нет, просто давайте рассуждать здраво. Кто бы поверил на суде такому, как я?
– Тоже верно, – сказал Бобби.
– И откуда бы я взял полтора миллиона на оплату судебных издержек? Что же мне, весь остаток жизни пахать на адвокатскую фирму?
– Выходит, – сказал Бобби Джей, – БР с Дженнет так и сойдет с рук все, что они с тобой сотворили?
– Ну, – сказал Ник, – это, что называется, зависит.
– От чего? Ник усмехнулся.
– От того, насколько размякли вы.
– Мне отмщение, говорит Господь. Аз воздам. «Послание к римлянам», глава двенадцатая, стих девятнадцатый.
– А что скажешь ты, рыбонька? – спросил Ник. – Ты готова поработать сознательным водителем?
– Рыбонька? – переспросила Полли.
– Не уверена, что гожусь для таких дел, – сказала Полли. Они с Ником сидели в прокатном «седане», запаркованном в пятидесяти ярдах от перестроенного из старого склада театрика «Двухгрошовая опера», расположенного в той части Манхэттена, где еще не понаоткрывали художественных галерей и кофеен. Полли курила сигарету за сигаретой и так надымила в машине, что Нику пришлось открыть все окна. Лучше
