– Вы – Каму? – спросил он, натягивая ремни, которыми были перехвачены его кисти. Вся эта ситуация плохо укладывалась у него в голове.
Во время этого крайне глубокомысленного диалога Банион вдруг ощутил остренький холодок и, бросив взгляд на ноги, обомлел: во-первых, он был голый, а во-вторых, его лодыжки тоже были привязаны к столу, а ноги широко расставлены. Это напомнило ему душераздирающую сцену из фильма ужасов: ухмыляющийся злодей на заднем плане со страшным оружием в лапах.
– Может, я… – осмелился он, – может, я могу вам как-то помочь?
Третья тварь двинулась к его ногам. В ее руках было нечто, совсем не внушающее оптимизма. Банион замер.
– Эй! Минуточку!
Он попытался сесть и вдруг понял, что грудь его тоже перехвачена ремнями.
– Эй, вы не имеете права – я гражданин США!
Но тварь продолжала приближаться.
– Как вы смеете! На следующей неделе ко мне на обед приедет сам президент!..
Банион пришел в себя.
Он взглянул вверх и увидел стволы деревьев, тянувшиеся в вечереющее небо. Стрекотанье сверчка заставило его содрогнуться от страха.
Он был один.
Он был одет.
Он сделал глубокий вдох, но вместо пряного соснового аромата ощутил запах нашатыря и корицы.
Банион снова содрогнулся, побрел, пошатываясь, как пьяный, к дереву и обессиленно прислонился к стволу. Кажется, он начинал припоминать. Подойдя поближе, он нагнулся, чтобы исследовать траву. Там, где трава была примята, четко отпечаталось три круга – каждый примерно в ярд шириной. Да, все правильно. Корабль стоял на трех подпорках. А тут, должно быть, он…
– Спокойненько, – сказал он себе, как тогда, перед вторым ударом на стартовой площадке. – Ничего страшного. Просто нервишки пошаливают. Ты слишком много работал. Перенапрягся. Пошел в лес за мячами. Споткнулся. Ударился головой. Да, так оно и было. И тебе приснился глупый, дурацкий сон.
Он ощупал лоб, в надежде найти там шишку. Однако лоб был абсолютно гладким. И голова не болела. Еще раз сосредоточившись на собственных ощущениях, он вдруг понял, что чувствует дискомфорт в другом месте. Как было после колоноскопии, когда…
–
Банион рванул через заросли и, выскочив на четвертый фервей, понесся к зданию клуба со скоростью древнегреческого марафонца, несущего весть о победе греков над персами. Весьма необычное для «Неопалимой Купины» зрелище.
Две пары игроков на стартовой площадке уставились на него в немом изумлении.
– Бегите отсюда! – заорал Банион, не сбавляя темп. – Спасайтесь!
– А что случилось?
– Пришельцы!
– Что он сказал?
– Это был Джек Банион?
– Он вроде бы сказал «пришельцы»?
Когда он добежал до здания клуба, пот катился с него ручьями.
– О, мистер Банион, – сказал ему менеджер, – вас разыскивают спикер Микер и судья Фитч. С вами все в порядке, сэр?
– Позвоните… ох… позвоните… ох… ох…
– Мистер Банион?
– Позвоните… уф…
– Вам бы лучше прилечь. Я принесу воды.
– Не надо воды! Полицию. Позвоните… в полицию. Преступ…
Сердечные приступы случались в «Неопалимой Купине» довольно часто, ведь многим членам клуба было хорошо за шестьдесят. Менеджер набрал номер «скорой» – 911.
– Они сейчас приедут, – сказал он Баниону. – Лягте на пол, сэр.
– Нет, нет, нет.
– Лягте, прошу вас, – он побежал за дефибриллятором, кляня себя за то, что так и не удосужился ознакомиться с инструкцией по его применению.
– Что случилось?
– Это мистер Банион, ему стало плохо с сердцем. Возьмите одеяло, поднимите ему ноги…
Или ноги надо поднимать после теплового удара?
Ассистент опрометью кинулся вон. Какой ужас. А ведь мистер Банион – один из самых молодых членов клуба.
Не прошло и десяти минут, как прибыла бригада «скорой помощи».
– Нет, я же сказал – полицию! – заорал Банион, пребывая в мрачном расположении духа после долгих препирательств с менеджером и ассистентом, которые пытались завернуть его в одеяло, бестолково суетясь над ним с дефибриллятором, который он энергично отпихивал. Нет, черт побери, у него не болит левая рука! Они должны незамедлительно эвакуировать всех с поля! Эти твари, должно быть, все еще там!
– Мне не нужна «скорая»!
Люди, у которых сердечный приступ, часто так говорят. Двое парамедиков измерили ему кровяное давление, подняли рубашку и прикрепили к его груди электроды – сделать кардиограмму. Еще один, с планшеткой в руках, отрывисто выспрашивал его о прошлых болезнях.
– Все нормально. Они… что-то вставили… Со мной все в порядке. Позвоните в полицию. Вызовите войска. Позвоните в ВВС! Наверняка они все еще здесь!
– Кто?
– Они! Пришельцы! На летающей тарелке, там, в лесу, за четвертым фервеем.
Один из парамедиков нагнулся и понюхал Баниона.
– Да не пил я!
– Сэр, мы собираемся доставить вас в больницу. У вас очень высокое давление.
– Еще бы ему не быть высоким! Позвоните в полицию! Очистите поле для гольфа! О господи!
– Что, сэр?
– Спикер! Судья Фитч! Их тоже преследуют! Они охотятся за членами правительства! Отправляйтесь за ними! Быстрее! Скажите им! Им угрожает опасность! Они могут захватить всю страну!
– Она была в пятидесяти ярдах от меня, – проговорил Банион. Он сидел на пассажирском сиденье, заботливо пристегнутый Битси. После успокоительного, которое ему вкололи в больнице, глаза его стали стеклянными. – Может, в шестидесяти. Надо было нарисовать… У нас дома есть цветные карандаши? Огни были цветные.
– Джек, – сказала Битси, обеспокоенная (и не без оснований) состоянием мужа, но в то же время лихорадочно придумывающая предлог, чтобы отвертеться – о господи – от дружеской вечеринки у Тайлера в честь сэра Хью и леди Блетч, – пожалуйста, не разговаривай. Тебе надо отдохнуть.
– О боже, Битс. Они существуют. Они и в самом деле существуют.
Должна ли она вообще в это вникать? Доктора в полном недоумении. Рентген не выявил никаких черепно-мозговых травм. Банион не был пьян. По правде говоря, Джек вообще не пьет. Может, стаканчик вина, и то крайне редко. Трудно себе представить, чтобы он напился вдрызг на поле для гольфа. Кровь тоже в норме. Никто из его родни не страдал психическими расстройствами. Но доктора намекнули ей… Будто он что-то бормотал о том, что над ним якобы… как бы это сказать… надругались. Хотя никаких явных, хм… повреждений обнаружено не было. Битси содрогнулась. Какой кошмар.
