выглядеть абсолютным кретином.
– Господин президент, – устало отозвался Банион, – я уже выгляжу абсолютным кретином. Я потерял решительно все, чем дорожил. А вам пока есть что терять, и немало.
– По-твоему, я могу проиграть выборы только из-за того, что кучка придурков притащится на космодром? Как это может отразиться на моем имидже? Если, конечно… – президент улыбнулся, – твои инопланетяне не опередят нас и не осуществят там посадку.
Глава президентского штаба невесело хмыкнул.
– Я думаю, – президент решительно встал, – что как-нибудь переживу это твое вавилонское столпотворение. Спасибо, что навестил, Джек. Всех благ, – он вышел из-за стола и протянул руку.
– Ну, – сказал Банион Скраббсу, когда они добрались до Пенсильвания-авеню, – полагаю, наша встреча прошла не впустую…
– Извините, что заставил вас через это пройти, – сказал глава президентского штаба, – но я подумал, что все-таки будет лучше дать ему шанс выговориться. Слишком уж много шума вокруг запуска «Селесты». Зачем давать ему в руки лишние козыри, если есть возможность этого избежать?
Президент задумчиво разглядывал телефонный аппарат.
– Сэр?
– Как ты думаешь, кто теоретически мог бы стоять во главе этой самой МД-12? Если конечно…
– Если что?
– Если она вообще существует.
– Сэр, боюсь показаться банальным, но Джек Банион в последнее время ведет себя не совсем адекватно. Вы же слышали, что сказал Берт Галилей. У парня был нервный срыв. Выражаясь точнее, он просто-напросто спятил.
– Не знаю. На мой взгляд, он рассуждал достаточно здраво.
– Многие сумасшедшие рассуждают здраво. Вспомните того же Перо… Вы ведь не поверили в то, что он сказал?
– Слушай, мне никогда не нравился этот заносчивый сукин сын, но я в жизни не поверю, что все дело, как ты говоришь, в кризисе среднего возраста. Я думаю, с ним что-то случилось. Возможно, какая-то серьезная психологическая травма. Я, конечно, не врач, но такие, как он, – то есть снобы до мозга костей – не станут бросать коту под хвост все, чего добились, и брататься с психами, помешанными на НЛО. Да тут и не пахнет нервным срывом! Я знавал многих, кто пережил нервный срыв, посттравматический стресс, страдал навязчивыми идеями, депрессивным психозом, расстройствами мышления – короче, назови любой диагноз, за который с тебя сдерут не одну сотню долларов, – и я скажу, что, да, видел. Но никто из тех ребяток, ни один из них не смог бы спокойненько сидеть и разглагольствовать, как этот тип. Ладно, может, я неправ, и парень действительно псих. Договорились. Выясни это. Позвони прямо сейчас Джорджу Херрику. Пусть подключится ЦРУ. Или, может, это больше в компетенции АНБ? Даже не представляю, кто смог бы заняться этим гадюшником… Но в любом случае, постарайся это выяснить.
– Господин президент… – глава президентского штаба обращался к нему так только в тех случаях, когда собирался возразить. Как в том историческом высказывании: «Бедняга Айк, – сказал Гарри Трумэн, передавая бразды правления Эйзенхауэру. – Представляю, как он будет сидеть здесь и твердить: „сделайте это, сделайте то“, и все без толку».
– Черт подери, Билл, что это еще за «господин президент»…
– Это всего лишь плод больного воображения.
– Нам надо знать наверняка.
Глава президентского штаба минутку помолчал, а затем заявил:
– Хорошо, давайте на секунду представим, что там действительно происходит нечто странное. Тогда возникает вполне резонный вопрос: вы уверены, что хотите с этим разбираться?
– Разумеется, черт побери. Это моя обязанность.
– Ваша обязанность, если вы мне позволите процитировать слова присяги, заключается в том, чтобы «всеми силами поддерживать, охранять и защищать Конституцию Соединенных Штатов»…
– Представь себе, я помню.
– …а не подносить к ней зажженную спичку.
– Знаешь, я сегодня не услышал ни одной стоящей мысли.
– Допустим, что с 1947 года американское правительство и вправду запускало так называемые летающие тарелочки. Один Бог знает, ради чего – например, чтобы отпугивать русских. И вот, в течение пятидесяти лет эти славные ребята мигали в небе забавными огонечками, выпалывали концентрические круги, похищали людей… Хорошее применение денежкам налогоплательщиков, нечего сказать. Ну и как, по-вашему, это будет выглядеть в вечерних новостях? Да на фоне этого самая жуткая версия убийства Кеннеди покажется сказкой Матушки Гусыни. Дядюшка Сэм[91] навсегда лишится доверия. А кого они обвинят во всех смертных грехах? Того, кто всегда под рукой – то есть вас. Мне уже не терпится приступить к работе над вашим «заявлением из Овального кабинета»: «Подумать только! Я с большим удивлением узнал, что последние полвека наше правительство занимается тем, что запускает летающие тарелочки в небо, выпалывает концентрические круги в кукурузных полях и похищает добропорядочных американских домохозяек. Я случайно не забыл упомянуть об изувеченных коровах?» После этого можете забыть о переизбрании. Давайте сразу перейдем к процедуре импичмента.
– Погоди. Между прочим, я пока еще у руля. Я побуду героем, ладно?
– Ни один человек, – мрачно проговорил глава штаба, – хоть как-то замешанный в махинациях американского правительства, не может претендовать на звание героя. Вы отдаете себе отчет в том, какую сумятицу может вызвать подобное откровение? И это в момент, позвольте вам напомнить, когда мы на грани войны со страной, у которой шесть тысяч восемьсот боеголовок и президент, по сводкам ЦРУ, полощущий рот водкой и приказывающий своим любовницам величать его пенис не иначе как «Петр Первый»! Вы считаете, сейчас самое подходящее время для нанесения правительству подобного удара?
– Возможно, ты прав, не надо горячиться, – сказал президент после минутной паузы. – Возможно, Банион действительно не в себе. И все, что он тут наговорил – полная чушь.
– Именно. Так зачем совать нос в это дело?
– Омерзительно! Чертовски омерзительно. Хочется рвать на себе волосы.
– Вот и я о том же. Если даже это все – правда – хотя наверняка бред! – вы ни под каким видом не можете это признать. Ну а раз вранье – в чем я ни секунды не сомневаюсь – нам тем более нечего суетиться. Если вдуматься – дело выеденного яйца не стоит.
Президент нахмурился.
– И все-таки этот умник может доставить нам кучу неприятностей. Он грозится изгадить весь мыс Канаверал, если я ничего не сделаю.
– Да что он может сделать? Объявить о нападении инопланетян? Кто ему поверит? Пусть объявит: его тут же перестанут воспринимать всерьез.
– А как насчет трех миллионов его последователей, марширующих на Канаверал, чтобы испортить мне праздник? Мой праздник.
– Пусть себе маршируют. Ваша задача – проявить себя как настоящий лидер, устоявший под натиском обезумевших масс. Чем больше я об этом думаю, тем больше мне нравится подобный сценарий. Возможно, это просто подарок судьбы. Он приведет нас к победе.
– Боюсь, у нас ни черта не получится. Нас ожидает кошмар.
– Нас ожидает успех. Если только… – глава штаба состроил мрачную мину.
– Если только что?
– Инопланетяне не нападут на Землю.
В Овальном кабинете раздался дружный смех.
ВЕЛИКИЙ ГУРУ ЛЮБИТ ПОГОРЯЧЕЕ.
БАНИОН ЗАНИМАЕТСЯ ЭТИМ В КОСТЮМЕ ИНОПЛЯНЕТЯНИНА И ОБОЖАЕТ, КОГДА ЕГО «ЗОНДИРУЮТ».
