– Полагаю, ее надо провести через мистера Ллеланда?
Это было невыносимо.
– Через мистера Ллеланда! К вашему сведению, с президентом я знаком двенадцать с половиной лет. Это наше с ним дело, и я не собираюсь мое личное письмо проводить через… этого человека!
Взяв себя в руки, я завершил беседу достойным образом, но, глядя на деревья на Южной лужайке, продолжал размышлять о том, что сталось с преданностью. Я вызвал Ху Цанга.
– Ху, – сказал я, сообщив о своем решении, – вы были достойным и знающим помощником. Если захотите ехать со мной в Бойсе, будете моей правой рукой в «Дьюи, Скруэм».
В растерянности поерзав на стуле, Ху сказал, что недостоин моей похвалы.
– Чепуха!
Я постарался утешить его, но понял, что нервозность моего помощника вызвана не только той причиной, которую я предполагал. Через несколько минут все встало на свои места. Ху признался, что принял предложение работать в АБУ (Административное и бюджетное управление).
Вот уж скандал так скандал!
– Неужели я последним узнаю о собственной отставке? – не выдержав, воскликнул я. – Неслыханно!
Ху стал извиняться и выглядел жалко.
– Забудьте, – сказал я. – Если дело во мне, то вы уже сегодня можете приступить к работе в АБУ. Идите. Идите!
Какие еще чудовищные сюрпризы поджидают меня сегодня, думал я. Неожиданно Южная лужайка вместо ухоженной и зеленой стала высохшей и блеклой.
Я проверил расписание президента. Ланч с Жаком Кусто. Совещание с ближайшим окружением – с двух до трех. (Эвфемизм, подразумевавший Ллеланда.) Сенаторы Доул, Хиллс, Гарн – с трех до трех тридцати. (Еще один малоэффективный проект «воссоединения» за чашкой кофе.)
Комиссия по задачам инфраструктуры – с трех тридцати пяти до трех сорока. С трех сорока до трех пятидесяти – Комиссия по подготовке перехода в новое тысячелетие. Совет национальной безопасности – с четырех до четырех пятнадцати. Это будет долго. С четырех тридцати до четырех сорока пяти – Федеральная резервная система. С четырех пятидесяти до четырех пятидесяти двух – фотосъемки, мисс Коннектикут. Что-то слишком много фотографий с королевами красоты в последнее время. С пяти до пяти тридцати – свободно. С пяти тридцати до пяти сорока пяти – Кутядиков, посол Советского Союза. В шесть ноль-ноль отъезд на прием, который устраивает Организация африканского единства, в шесть тридцать – возвращение в резиденцию.
Жуткое расписание. Ничего удивительного, что он не может сосредоточиться. Меня, скорее всего, он примет между мисс Коннектикут и советским послом. Нам надо многое обсудить. Может быть, он отменит посла – это приятнее, чем отменять мисс Коннектикут. Он ведь ценитель женщин.
Позвонила Барбара и сообщила, что со мной хочет поговорить политический обозреватель «Пост» Питер Нельсон.
– Что ему надо?
– Он хочет удостовериться в вашей отставке.
– Что?
Не веря собственным ушам, я попросил соединить меня с Питером.
– Питер! Что за чепуху тут городит моя секретарша? – прикинулся я удивленным.
Он ответил, что два «высокопоставленных» источника из Западного крыла уже сообщили, что президент принял мою отставку.
– Ну, мне неизвестны ваши источники. Однако я не собираюсь комментировать всякую небывальщину.
– Вы подтверждаете, что перешли в штат сотрудников миссис Такер?
– Прошу прощения?
– Вы переходите в контору первой леди?
– Первой леди?..
У меня перехватило дыхание. Когда я пришел в себя, то попросил журналиста впредь обращаться за информацией к мистеру Фили.
– Значит, я записываю, что вы не отрицаете и не подтверждаете?
– Послушайте, Питер, – едва сдерживаясь, проговорил я, – мне больше нечего вам сообщить. Вы ведь не собираетесь ловить меня на слове?
Я немедленно позвонил Фили и спросил, что происходит.
– Ага, – тоскливо произнес он. – Я слышал.
– Но ведь я отослал прошение всего час назад. Отставка еще не принята.
– Думаю, что принята.
– Неслыханно.
Фили постарался утешить меня, но у него были свои проблемы.
– Послушайте, я еще позвоню вам. Он только что наложил вето на проект Б-1Б, и там черт знает что творится.
Я все еще шипел что-то, когда зажегся зеленый огонек, и мне даже не пришло в голову отключиться от Фили.
– Что?
– Герб, дружище.
Это был президент.
– Да, здравствуйте, сэр.
– Приятно слышать ваш голос.
– Ну да, мне тоже приятно слышать ваш голос, сэр.
– Как у вас дела?
– Отлично, господин президент.
– Ну, и хорошо. Наверное, как всегда, очень заняты?
– Н-да, в общем…
– А я был очень занят.
– Понимаю…
– Как получилось, что мы больше не видимся?
– Да вот…
– Я соскучился, Герб.
– Я тоже, господин президент.
– Мне, правда, будет не хватать вас.
– Но…
– Я понимаю, Герб, здесь убийственный прессинг.
– Ничего, сэр.
– Конечно, жаль, что вы возвращаетесь в Айдахо. – Президент откашлялся. – Но ведь это не очень далеко. Не хочу, чтобы вы исчезли. Сообщайте о себе.
Я сказал, что постараюсь.
– И еще, Герб.
– Сэр?
– Не могу вам передать, что переживает Джесси. Как будто мир перевернулся.
– Господин президент, мне кажется, нам есть, о чем поговорить.
– Милости просим в любое время. Но сейчас мне пора уезжать. Не поверите, какой у меня напряженный график.
– Верю. Как насчет пяти часов? У вас окно между мисс Коннектикут и послом Кутядиковым.
– Я точно не знаю. Такие подробности, Герб, мне неизвестны. Справьтесь у тех, кто составляет график. Знаете, тут черт-те что творится после вашего ухода. Как дела комиссии?
– Какой комиссии?
– Ладно. Мне все-таки пора. Еще поговорим.
