Флоренс Аравийская

– Ну разумеется. Однако вы должны кушать, о Великий. Так от вас совсем ничего не останется. Вспомните о своем прапрапрапрадедушке по материнской линии, прославленном шарифе Эхем аль-Гейке, который взимал ежегодную дань с племени вази-бикким жемчужинами Тарфа в количестве, равном его собственному весу.

– Да, да, да. Итак, вы хотели видеть меня…

– Я пришлю вам своего повара. Он долгие годы работал в парижском ресторане «Тайеван». Его омар в укропном соусе просто бесподобен. Не будет святотатством сказать, что, отведав его, вы постигнете вкус рая.

– Мне нельзя иметь французского повара, Доминик.

– Это почему еще?

– Я, между прочим, имам. Если вы забыли. Ну как это будет выглядеть? В самом деле…

– За свою жизнь я знавал много упитанных имамов.

– У меня через пятнадцать минут встреча с муллами. Я только этим и занимаюсь. О чем вы хотели поговорить?

– Подозреваю, что моему имаму известна тема нашего разговора.

– Я уже говорил вам, Доминик, это не в моей власти. Теперь это уже религиозный вопрос.

– Разумеется, но вы ведь имам.

– Это также вопрос государственный.

– Но вы ведь эмир.

– Это к тому же еще и вопрос межплеменных отношений, – раздраженно сказал Малик.

– Межплеменных? Это каким образом?

– Один из убитых ею людей был из племени хази-агем.

– Так. Ну и что?

– Вы же у нас историк, – фыркнул Малик.

– Склоняюсь перед вашим превосходством в этой области. Просветите меня.

– Вот уже сто лет между моим домом Бени Хариш и домом Хази Агем тянется кровная вражда. Теперь вы понимаете?

– Если честно, то нет.

– Я оказался в непростом положении. Весьма непростом.

Делам-Нуар моргнул, как охотничий сокол перед атакой, и враждебно поджал губы. Он был весьма утонченным человеком, и ему уже до чертиков надоело возиться с этим идиотом, у которого вместо мозгов в голове плескался кондитерский желатин и которого он сам в момент слабости (а быть может, гордыни) решил посадить на трон.

– Alors,[23] Малик, вы великий шариф Совета племен. Не хочу вас обидеть, но почему, скажите на милость, mon vieux, вы тратите мое время и несете всякую чушь?

Малика уже довольно долгое время никто не называл «дружок» и не говорил, что он городит чушь. Увы, но все мы быстро привыкаем к раболепству тех, кто нас окружает. И тем не менее Малик подавил в себе желание садануть француза своей церемониальной тростью. Хотя ему очень хотелось это сделать. А подавил он это желание по той простой причине, что боялся Делам-Нуара, как черт ладана. Этот Делам- Нуар в свое время отдал столько приказов о ликвидации нежелательных лиц, что тут за ним не угнались бы «Хамас» и Ким Чен Ир вместе взятые. Его прошлое было темным, как бездонный колодец. Именно он руководил операцией, в результате которой было потоплено судно «Уэйлпис». Экологи, собравшиеся на этом корабле, протестовали против французских ядерных испытаний в Полинезии. Как оказалось, напрасно. Одному Аллаху было известно, какой длины щупальца раскинул по всему Матару этот самый черный из всех супершпионов.

– Я все понял, mon vieux, – с ударением на французские слова сказал Малик. – Но если вам не хочется напрасно тратить мое или свое время, то почему бы вам не поехать в Каффу и не объяснить все это принцу Баваду? Он ведь требует от меня голову этой женщины. Судя по всему, она чем-то сильно досадила ему еще в Вашингтоне. Это как-то связано с одной из его жен. Теперь вы понимаете сложность моего положения?

– Послушайте, Малик, вы же не хотите, чтобы вас считали васабийской марионеткой?

– Как и французской, мой друг.

– Повелитель, – сказал Делам-Нуар, – чем я заслужил подобное оскорбление? Я забочусь о вас круглые сутки – начиная с первого крика муэдзина ранним утром и заканчивая призывом на вечернюю молитву.

– Я знаю, что я перед вами в долгу, Доминик, однако передать вам эту женщину не в моей власти. Оглянитесь по сторонам – мое королевство кишмя кишит васабийцами.

Делам-Нуар понял, что больше ничего не добьется, и встал.

– Хорошо, но все же пообещайте мне, что эта женщина не умрет. Вам точно не нужен мученик, известный на весь мир. Для американцев это станет прекрасным поводом, чтобы вмешаться.

– Американцы мне ничего не сделают, – усмехнулся Малик. – У них выборы на носу. Если они выступят против меня, Таллула перекроет им нефтяной кран. И потом, сегодня утром их посол прислал мне приглашение на открытие выставки, посвященной Элвису Пресли. Так что они вряд ли планируют сбросить мне на голову десантную дивизию ради какой-то лесбиянки из ЦРУ, которой впору только размешивать верблюжье говно.

– Согласен, и тем не менее эта самая лесбиянка из ЦРУ, которой впору только размешивать верблюжье