– Я не уполномочен продолжать обсуждение этого вопроса.
– Чарльз, мы не на пресс-конференции в Госдепартаменте, и я не журналист.
– Повторяю – мне больше нечего добавить по этому поводу.
– Тогда ответьте, почему мне так резко понизили уровень допуска? Что происходит?
– Это я тоже не уполномочен обсуждать. И вообще, я опаздываю на заседание комитета по снабжению. На целых три минуты.
– Да мне плевать, Чарльз! Пусть хоть вся планета сойдет со своей оси – я не отстану, пока не получу ответа. Предпринимается ли хоть что-нибудь в связи с захватом, заключением в тюрьму и, возможно, пытками одного из наших сотрудников?
Даккетта уже бросало в дрожь от мысли о том, что этот донельзя заведенный и явно вышедший из подчинения подчиненный действительно не отстанет и последует за ним на предстоящее ему самое скучное в мире заседание. Он воззрился на Джорджа поверх очков и со всей авторитарностью, на какую был способен, сказал:
– Ты вне игры.
В бюрократическом мире Даккетта не существовало ничего более страшного, чем оказаться вне игры.
– Но вам-то лично хотя бы не наплевать?
– Нет, мне не наплевать. Мне не наплевать на процесс. Мне не наплевать на достижение взаимопонимания, на взаимовыгодные партнерства и долгосрочные международные отношения, направленные на создание платформы для гармоничного развития…
Именно в этот момент пружина, которая в течение последних шестнадцати лет медленно, но верно сжималась в голове Джорджа, неожиданно распрямилась. Он схватил Чарльза Даккетта и начал душить его тесемкой от пропуска в Госдепартамент, висевшего у него на шее.
– Ты что, с ума сошшшш….
Как только лицо Даккетта приобрело более-менее живой розоватый оттенок, Джордж склонился к нему и прошипел:
– Если не скажете мне правду, я вас
– Э-кх-кх-кх…
Джордж слегка ослабил удавку. Лицо Даккетта приняло свой нормальный цвет застывшей манной каши.
– Какого черта, Фиш?
– Еще сам не знаю. Говорите: где она, и что
– Наверху… ре-решили придерживаться политики невмешательства.
Разгласив эту священную тайну, Даккетт буквально сдулся, как проколотый надувной шар.
Джордж испепелял его взглядом. Даккетт изо всех сил старался вжаться в стену у себя за спиной. Неожиданно Джордж протянул к нему руку, и Даккетт в панике съежился. Однако Джордж просто поправил ему галстук и воротник.
– Вам надо поспешить. Вы опаздываете уже на целых
Даккетт нервно отпрянул от него и двинулся прочь, прижимаясь к стеночке, как альпинист, идущий по очень узкому выступу.
Через десять минут трое сотрудников охраны окружили рабочий стол Джорджа. Они отвели его в кабинет помощника заместителя заместителя помощника по вопросам кадров и внутренней безопасности. Даккетт уже сидел там с пунцовым лицом. Когда вошел Джордж, он вздрогнул.
– Это вы напали на мистера Даккетта? – спросила ПЗЗППВКИВБ.
Джордж посмотрел на Даккетта.
– О Чарльз, неужели вы в
– Именно в таком! Потому что это правда!
– Даже не знаю, с чего начать, – как бы нехотя сказал Джордж тоном порядочного человека, которому необходимо объяснить что-то весьма некрасивое. – Дело в том, что Чарльз, то есть мистер Даккетт, приставал ко мне в коридоре.
– Что?!! – заорал Даккетт.
– И хотя мои сексуальные предпочтения хорошо всем известны и я не делаю из них никакого секрета, мистер Даккетт не только мой непосредственный начальник, но и вообще не в моем вкусе. Я уж не говорю, что он женат и воспитывает троих детей. Я пытался ему об этом сказать, пока он щупал меня, самым, кстати,
– Но… Это же нелепость!
– Я не хочу подавать в суд за сексуальное домогательство. Совсем не хочу. Давайте будем считать это минутной слабостью. Но если вы собираетесь дать ход этому делу, то я готов подать жалобу прямо сейчас. У вас имеются соответствующие бланки, мисс Попсель?
