Когда наконец показался Хоторн-Коттедж, Питер почувствовал, будто вернулся домой, и припустился бежать вниз по холму. Но Кэйт вдруг закричала, как от сильной боли. Питер оглянулся и увидел, что она упала на колени и схватилась за грудь.
Питер кинулся к Кэйт. Вокруг он не увидел ничего пугающего. Он и не слышал ничего — кроме ветра, свистящего в высоких травах.
Питер опустился на колени рядом с Кэйт. Что случилось? Что так сильно, так внезапно подействовало на нее? Для сердечного приступа она слишком молода…
— Ты этого не чувствуешь? — еле слышно спросила она. — А меня как будто разрывают на части!
— О чем ты? Я ничего такого не чувствую!
— Нет, и ты должен это чувствовать! — Кэйт почти кричала. — И оно все ближе и ближе…
— Пойдем, — быстро сказал Питер, встал и попытался поднять ее. — Отсюда до Хоторн-Коттеджа не больше двух минут ходьбы.
Но Кэйт вывернулась, бросилась на землю и скрестила руки над головой. И все-таки Питер, схватив за запястья, поставил Кэйт на ноги.
— Прекрати! — крикнул он. — Ты хочешь показать, какая ты трусливая? Что бы ни происходило, нам лучше быть в доме, даже если Гидеона сейчас там нет…
Все то короткое расстояние, которое оставалось пройти до Хоторн-Коттеджа, Питер то тащил, то нес Кэйт. На скрип открываемых ворот в окне появилась светловолосая голова Гидеона Сеймура. Как только он увидел, что за гости идут по дорожке к дому, по лицу его пробежало выражение заботы и участия. Ему не нужно было объяснять, что случилась какая-то беда, он видел, что Кэйт с трудом перебирала ногами. Гидеон выскочил из дверей и помчался к ним.
— Мои глаза меня не обманывают? — воскликнул он. — Я думал, что больше никогда вас не увижу!
Обессиленный Питер наконец отпустил Кэйт, и она соскользнула на землю и тут же опустила голову на руки. Видно было, что у нее отчаянно болит голова.
— Я так рад, что ты здесь, — прошептал Питер. — Я не знаю, что такое с Кэйт — похоже, она заболела.
Гидеон присел на корточки рядом с Кэйт.
— Мисс Кэйт! — мягко сказал он. — Что вас беспокоит?
Кэйт посмотрела на него, хотела что-то сказать, но не произнесла ни слова.
— Простите меня, мисс Кэйт. Будет достаточно времени, чтобы все объяснить, — позвольте сейчас внести вас в дом.
Гидеон подхватил Кэйт на руки, но стоило ему сделать шаг к коттеджу, как Кэйт пронзительно закричала.
— Оно здесь! — кричала она, пряча лицо на груди Гидеона.
Гидеон и Питер обменялись тревожными взглядами и посмотрели на сад, полный цветов и пчел. Что же ей привиделось?
И тут они все поняли.
Раздался сильный рев, земля содрогалась так, будто наступил конец света, какая-то невидимая сила душила их. Они увидели миры внутри миров, увидели, как на них уставилось множество — неизвестно, живых или мертвых — людей. Будто призраки всех веков просачивались сквозь стены времени, как кровь просачивается сквозь льняную рубашку.
— Держись за меня! — услышал Питер крик Гидеона. — Мы должны укрыться в коттедже!
Питер схватился за плечо Гидеона, и шаг за шагом, закрыв глаза, чтобы не видеть кошмарных видений, которые их окружали, они, как слепые, добрались до дома. Гидеон толкнул дверь, и они вошли в холл. Гидеон осторожно уложил Кэйт в кресло и побежал запереть дверь на засов, как от грозы. Кэйт вцепилась в подлокотники кресла так сильно, что суставы ее пальцев побелели. Широко открыв глаза, она смотрела прямо перед собой. Питер повернулся, чтобы смотреть туда же, куда смотрит Кэйт, и оттого, что увидел, в ужасе и изумлении рухнул на колени. Стены дома расплылись, и сквозь их мерцающие остатки он видел долину и окружающие ее холмы, которые так хорошо знал. Видел, что знакомый пейзаж Дербишира дублировался, подобно тому как два противоположно стоящих зеркала отражают друг друга, создавая нескончаемую спираль пейзажей, которые тянутся в даль бездонного пространства. Питер зажал уши руками, стараясь избавиться от оглушительного рева. Он боялся, что не сможет противостоять вздымающейся вокруг могучей силе. Он чувствовал, что стоит на краю головокружительной пропасти и вот-вот начнет падать, падать, падать… и не сможет остановить этого падения…
И вдруг все прекратилось так же внезапно, как и началось. Кэйт резко согнулась, опустив голову на колени, будто гигантская невидимая рука отпустила ее, как марионетку. Когда она снова выпрямилась, Питер увидел, что с лица ее сошло выражение боли. Все кончилось. Как по волшебству, каменные стены снова выросли вокруг них, и они оказались в укрытии Хоторн-Коттеджа.
Гидеон подошел к входной двери, сдвинул засов, распахнул дверь и вышел наружу. Кэйт выбралась из кресла и двинулась к свету. Питер взял ее за руку, и все трое встали на пороге. Гидеон положил руки им обоим на плечи. Они обнялись, и Питер сообразил, что трясет не только его. Они смотрели на сад с раскидистым дубом, на поле за воротами, на розовые кусты и бабочек, на пухлые белые облака в глубине голубого неба. Все выглядело обыденным — и все-таки слегка неправильным. Казалось, ты вернулся в свой дом, в котором что-то изменилось.
— Это конец мира? — спросил Питер.
— Или конец всех возможных миров… — сказала Кэйт.
Над ними снова запел жаворонок.
— Кажется, дрожит само основание времени, — сказал Гидеон. — И все-таки мы еще живы, еще светит солнце.
— Но как надолго? — задумчиво спросила Кэйт.
Питер обернулся, чтобы посмотреть на подругу, и увидел, что она выглядит старше своих лет. Лицо вытянулось и заострилось. Ему очень хотелось приласкать ее, успокоить, но он не знал как. Питер глянул на Гидеона и не смог ничего прочесть в его голубых глазах, только почувствовал, как крепко Гидеон сжал его плечо.
— Вы же не думаете всерьез, что все кончено? — продолжала Кэйт.
— Вы переутомились, мисс Кэйт, не надо отчаиваться, — сказал Гидеон. — Нам не дано знать, что грядет…
— Но вы же не знаете, что я видела, — перебила Кэйт. — Эта гроза прошла, но надвигается другая. Я чувствую. Сейчас было только начало!
Гидеон решил, что лучше не отвечать, подтолкнул ребят в дом и закрыл за собой дверь. Он должен был подумать о том, что лучше всего сделать на следующий день, который, как он надеялся, наступит.
БЛАГОДАРНОСТИ
Я писала «Дегтярника», скорее, чтобы развлечь, нежели чем проинформировать, и все же получала удовольствие от своих исследований. Когда я придумывала эти романы, я познакомилась лично или через тексты с разными людьми, чьи знания были для меня бесценны. Особенно мне хотелось бы поблагодарить Катерину Паппо-Мьюсард, в чьем диком средиземноморском саду герои повествования обрели форму и где возник образ маркиза де Монферона. Во время беседы с Вики Вуудс из Исторических Королевских дворцов я, во-первых, узнала о появлении в 1792 году в садах Кью кенгуру, а во-вторых, о выходе в свет книги Сьюзан Грум и Лии Проссер «Дворец Кью. Официальная история». Я благодарна Джейн Монаан из Музея Джона Соуэна за то, что она рассказала мне о великом строительстве Линкольн-Инн-Филдс и о самом прекрасном из лондонских скверов. Я прочла поразительную работу профессоpa Питера Лайнбога «Лондонский повешенный», где приводится разбойничья баллада, которую с некой тоской по своему времени поют Дегтярник и Том на балконе их квартиры двадцать первого века. Впервые эта баллада появилась в 1728
