Все замерли.
– Это слуховые галлюцинации, – констатировал Саша.
– Сам ты галлюциноген… – начал было Георгий, но договорить не успел.
Двери с грохотом отворились. На пороге стоял высокий, почти монументальный мужчина.
Лизавета узнала высокомерного хозяина школы телохранителей
– Андрей Викторович!
– Доброе утро. Ваши часы идут правильно. Сейчас действительно половина восьмого!
Андрей Викторович ничуть не изменился. Такие же барственные интонации, круглые фразы, надменная обходительность. Но то, что казалось если не естественным, то вполне приемлемым в офисе европейского образца, теперь смотрелось как унизительный наигрыш. Лизавета почувствовала холодок в позвоночнике. Уж больно фальшивым был взятый Андреем Викторовичем тон.
– Теперь вы с другим спутником, Елизавета Алексеевна. Вашего коллегу зовут…
– Александром… – угрюмо буркнул Маневич и отошел в дальний угол.
– Знаю, знаю, – закивал Андрей Викторович, – видел репортажи.
– И понравились? – Хозяин школы явно произвел на Сашу неблагоприятное впечатление. Он видел его впервые – интервью с Саввой не в счет, тогда Маневич разгадывал тайну видеозаписи.
– Не очень. Есть передержки…
– Еще бы, – моментально отреагировал Саша, – там ведь показывают арестованных преступников.
– Что вы хотите этим сказать?
Лизавета, стоявшая в другом углу, подошла поближе к коллеге, ей казалось, что рядом с ним безопаснее. Хотя думать и говорить о безопасности, когда тебя захватили неведомые, но могущественные заговорщики, глупо.
– Саша знает, что мы с вами спорили насчет частного сыска и его связей с преступным миром. Теперь выяснилось, что они теснее, чем мы предполагали. Вы – живой аргумент! – Лизавета старалась говорить спокойно и язвительно.
– Это вы меня преступником назвали? Ну-ну… – Хозяин школы телохранителей чувствовал себя еще и хозяином положения. Журналистские намеки его нисколько не тревожили. Ответить по существу он не посчитал нужным. – А вот вас я не знаю… У вас и документов с собой никаких не было. Только пистолет… Так кто вы?
Георгий молчал. Вместо него опять вступил в разговор Саша:
– А вы нас обыскивали… Очень прогрессивно… – Маневич тоже решил быть предельно ироничным.
Андрей Викторович и головы не повернул, он ждал ответа Георгия. Тот медлил.
– Так кто вы?
Георгий не торопясь обернулся, посмотрел на товарищей по несчастью. Лизавету поразили его глаза, чуть прищуренные, усталые и – говорящие. Он хотел им что-то сказать, просил помочь и рассчитывал на помощь. Только непонятно какую. Лизавета инстинктивно кивнула. Тогда Фельдмаршал вздохнул и ответил:
– Меня зовут Георгий…
– Мы и так знаем, как вас зовут… – раздраженно бросил Андрей Викторович. – Я не об этом спрашиваю.
– А о чем?
– На кого вы работаете?
– Я из службы безопасности телевидения. Ребята попали в трудную ситуацию и попросили меня помочь…
Хозяин школы не засмеялся, а загоготал. Что вовсе не вязалось с его чванливыми манерами. Он ржал долго и искренне, будто конь, долгое время возивший Лафонтена и привыкший к изысканным шуткам. Отсмеявшись, Андрей Викторович строго сказал:
– Служба безопасности, говоришь? Хорошо придумано. Только зря стараешься. Я повторяю вопрос, хоть и не люблю повторять, – на кого ты работаешь? Конкретно?
– Что? Не расслышал. – Георгий сделал два шага назад и теперь стоял рядом с журналистами.
– Я сказал, не люблю повторять!
– А я не люблю отвечать дважды!
– Слушай, мы же поняли друг друга… – Андрей Викторович укоризненно поцокал языком.
– Но он действительно из нашей службы безопасности, – решилась вступиться за Георгия Лизавета. Ведь он просил поддержать его. – Ее организовали не так давно…
Лизавета вспомнила, как месяца два назад Ярослав привел в редакцию пухлощекого и пухлогубого юношу. Начальник тогда произнес краткую и энергичную речь относительно опасностей, подстерегающих журналиста. Насчет того, что они призваны бороться с преступностью, злоупотреблениями, коррупцией внешней и внутренней и что в трудных случаях они теперь могут обращаться в службу безопасности, которую и представляет это похожее на гуттаперчевого пупса существо. Лана Верейская немедленно попросила уточнить, что считается внутренней коррупцией и о чем именно телевизионные редакторы и ведущие должны доносить новому сотруднику. Ярослав столь же энергично принялся опровергать и поправлять. Он заверил всех, что ни о каких доносах и речи быть не может, а помощь, если потребуется, будет оказана. Больше пухлый молодой человек в редакции не появлялся. И никаких вестей о нем не было.
