17. Во внутреннем мире
– Добро пожаловать во Внутренний мир, – известил меня Нево, чей вид с зонтиком сейчас производил совершенно дурацкое впечатление.
Наша стеклянная колонна прошла последние несколько ярдов совершенно беззвучно. Я чувствовал себя словно помощник иллюзиониста на сцене, являющийся перед публикой на хитроумном механизме. Сняв очки, я прикрыл глаза ладонью.
Платформа остановилась вровень с травой, окружавшей нас по сторонам. Трава была ровной подстриженной и плавно переходила в полоску бетона. Лежавшую в стороне. Солнце светило прямо над головой – моя тень была короткой черной кляксой брошенной под ноги. Здесь был полдень: Внутри всегда был полдень, круглые сутки в любое время года! Ослепительное Солнце жарило голову и плечи – казалось, от меня скоро повалит дым – или я заработаю ожоги, – но постоянное присутствие светила все равно радовало.
Я оглянулся, осматривая местность.
Трава раскинулась кругом, до самого горизонта – правда, здесь не было горизонта как такового. Сколько я ни озирался, кривизны этого бесконечного пространства не чувствовалось. Это был плоский мир, каким его еще представляли древние, считая. Что земля покоится на черепахах или поддерживается плечами Атланта. Да, я уже не был приклеен к поверхности каменного шарика по имени Земля, я стоял в огромной пустой раковине. И это не было оптическим эффектом – обманом зрения. Итак. Трава, и только трава, да несколько деревьев и кустов в отдалении.
– Такое чувство, будто стоишь на громадном столе, – поделился я своими ощущениями с Нево. – Неужели мы по-прежнему внутри Сферы?
– Смотрите, – откликнулся Нево из-под зонта.
Закрутив головой по сторонам, я вначале не увидел ничего, кроме неба и солнца – с виду вполне земных. Но небо фактурой напоминало карту – или несколько карт, сложенных вместе. Я стал различать нечто за облаками. То, что я принял за дефект очков, было на самом деле мелкими крапинками, пятнышками, словно бы нанесенными акварелью: голубого, серого и зеленого цветов.
И только тут я стал понимать, что это.
Это было дальняя сторона Сферы, находящаяся за Солнцем… Пятна представляли собой океаны и континенты, горные хребты и степи – а может быть, и города! Замечательное зрелище – как будто множество земных карт сложились воедино. Сфера была настолько велика, что кривизна совершенно не чувствовалась. Казалось, я зажат между этими двумя слоями, меж массивами трав и крышей неба, где повис светильник Солнца.
– Не забывайте, что вы смотрите на расстояние орбиты Венеры, – предупредил Нево. – С такого расстояния Земля покажется точкой. Многие топографические массивы в несколько раз превышают размеры планеты.
– И, видимо, там есть океаны, способные поглотить планету. Представляю, какие геологические силы…
– Там нет никакой геологии, – перебил Нево. – Здесь все имеет искусственное происхождение, весь Внутренний Мир и его ландшафты.
Мне показалось, что он взбудоражен.
– В нашей истории многое развивалось иным путем, но одно осталось незыблемым: Это мир вечного дня, в отличие от мира, в котором живем мы – мира вечной ночи. Мы поделены между Тьмой и Светом, как и в той, вашей Истории.
Нево подвел меня к самому краю стеклянного диска. Он остался стоять на платформе с раскрытым зонтиком над головой. Я нерешительно ступил на траву. Под ногами чувствовалась твердая почва: необычное ощущение, после того как проведешь несколько дней на мягкой податливой поверхности пола Сферы. Трава была короткой и упругой, напоминая ту, что произрастает на морских берегах. Нагнувшись, я нащупал под ней сухую песчаную землю и выковырял из норки маленького жучка, который тут же вырвался и озабоченно скрылся из виду, зарываясь еще глубже в песок.
В траве шелестел ветер. Других звуков не было: ни пения птиц, ни звериного рева.
– Не особо плодородная почва, – заметил я Нево.
– Да, – ответил он. – Но она, – и снова жидко булькающее слово, которого я не понял, – восстанавливается.
– Как вы сказали?
Это симбиоз. Растения, насекомые и животные представляют собой единый механизм. Прошло всего сорок тысяч лет со времен войны.
– Какой войны?
Нево явственно пожал плечами, отчего шевельнулся его мех – явно перенятый у меня жест!
– О ее причинах уже никто не помнит. Все, кто воевал – и дети их – уже давно умерли.
– Но вы же сказали. Что этим никто уже давно не занимается, потому что нет причин для раздоров.
– Среди морлоков – да, – отвечал он. – Однако во Внутреннем мире… Это был само разрушающийся мир. Достаточно одной бомбы. А их было много. Земля была разрушена – и все живое на ней истреблено.
– Но как же растения, мелкие животные…
– Все, до основания. Поймите, погибло абсолютно все живое. Осталась только трава и насекомые – и так повсюду, на миллионы квадратных миль. Только теперь эти земли в безопасности. Им уже ничего не грозит.
– Нево, а что за люди здесь живут? Они похожи на меня?
