– Я ненавижу все, что имеет отношение к войне. Это ненужная трата сил и средств!
– А вы думаете, мне это нравится? – В его глазах мелькнули опасные искорки.
– В самом деле? Значит, вам это не нравится, но тем не менее вы производите самолеты, а затем их испытываете? Я правильно понимаю?
– Да, но…
– Что «но»? – Рейн видела, что загнала его в угол, и это доставило ей удовольствие.
Некоторое время Эш изучающе смотрел на нее.
– Я понял, куда вы клоните, но вы ошибаетесь. – Она вспыхнула, а он продолжил: – Я сейчас скажу несколько слов в свою защиту, после чего мы оставим эту тему. Прежде всего я горжусь тем, что делаю, особенно своими последними достижениями. Речь идет о самолете для военных целей под кодовым названием «Черная кобра». Он создан по моему проекту, и если окажется таким, как спроектирован – а я надеюсь, что окажется, – то мы намного опередим русских. А для меня это чрезвычайно важно, – решительно заключил он.
Повисла напряженная тишина, во время которой Рейн почувствовала себя весьма неуютно.
– Простите, – наконец пробормотала она, – я преступила границы дозволенного. Не мое дело судить, какой образ жизни вы избрали…
Эш улыбнулся и осторожно провел пальцами по ее губам.
– Тс-с, – прошептал он. – Вы можете судить обо всем, что касается меня, но сейчас я хотел бы вернуться к тому, что делаете вы.
Он посмотрел на нее таким взглядом, что она смутилась и опустила глаза.
– Я ведь вам уже рассказала, – тихо произнесла она, с трудом проглотив комок в горле.
– Я уверен, что вы не все мне рассказали.
Рейн встала, прошла в конец террасы и остановилась у перил спиной к нему.
– Я сейчас расширяюсь, скоро открою бутик по продаже одежды для деловых женщин. Фасоны всех нарядов я придумала сама. – Рейн помолчала. – Правда, сейчас, когда Тодд в таком тяжелом состоянии…
– Ваши дела могут пойти не так, как вы планировали. Вы это хотели сказать?
Повернувшись к нему, она кивнула.
– Именно это.
– Послушайте, Рейн, – начал Эш мягким, доверительным тоном, – нам надо поговорить. Я хочу помочь…
– Нет! – отшатнулась она, чувствуя, как паутина страха облепляет ее тело. – Я… я имею в виду, что не могу сейчас обсуждать состояние Тодда или… аварию. – «Я просто хочу домой!» – кричало все ее существо. Господи, зачем она пришла сюда, что она здесь делает?
Лицо Эша посерьезнело, хотя голос остался таким же мягким.
– Ну хорошо, Рейн. Я не стану настаивать. – Он посмотрел на печь. – Бифштекс по рецепту Эллиота очень скоро будет готов, – ровным голосом добавил он, пытаясь восстановить атмосферу покоя.
Однако все его усилия были тщетны. Обед не имел успеха. Тоненькая ниточка взаимного расположения оборвалась. Наверное, еда была восхитительна, но Рейн не ощущала вкуса. Они оба облегченно вздохнули, когда наконец отодвинули тарелки, поднялись из-за стола и вернулись в дом. За кофе обстановка была нисколько не лучше. Эш закурил сигарету и наблюдал за Рейн сквозь голубой дым.
Внезапно на нее накатила усталость – результат двух бессонных ночей, – и глаза закрылись сами собой.
– Рейн…
Она подняла отяжелевшие веки и увидела Эша, стоящего рядом. На его лицо падала тень от абажура.
– Прошу вас, не лишайте меня надежды.
Рейн поднялась на ватных ногах.
– Пожалуйста, отвезите меня домой.
– Я вам не враг, – прошептал он, медленно наклоняясь к ней. – Вы сводите меня с ума, и вы это знаете. Я все время думаю о вас. Я хочу помочь вам, я хочу быть с вами.
Голос у него был мягкий, обволакивающий. Рейн в панике попятилась, но за ее спиной был диван и отступать ей было некуда. Ее охватили слабость и страх. Она внушала себе, что Эш испытывает к ней лишь платонический интерес, пыталась не замечать его взглядов и не придавать значения нежному прикосновению его пальцев к обнаженной руке. И сейчас, поняв, что Эш испытывает к ней чувственное влечение, она не на шутку испугалась.
Она короткими шажками начала продвигаться к двери.
– Нет… Я… мы не нуждаемся в вашей помощи.
Эш продолжил говорить, словно и не слышал ее слов:
– Я возьму всю ответственность за лечение Тодда на себя, оплачу все счета и позабочусь, чтобы он ни в чем не нуждался.
– Чтобы успокоить свою совесть? – Рейн не дала себе труда подобрать нужные слова и сказала первое,
