видел, как Мартынов садился к нему в машину?
– Что узнал, Федорчук? – предательски дрогнувшим голосом спросил Петелин и отвел взгляд от вошедшего в кабинет подчиненного.
– Да ничего, товарищ майор. Мартынов ушел на службу и домой не возвращался. У знакомых он тоже не появлялся и не звонил им. Последний, кто его видел, – наш Евтеев. Они вместе патлатиков из детского сада разогнали. Старший лейтенант пошел в отделение, но так и не дошел до него, а Евтеев на месте остался.
– Ну и что говорит Евтеев?
– Он подежурил с полчаса у детсада. Шпана не вернулась, и он, как было оговорено с Мартыновым, вернулся в отделение.
– Та-ак, плохо получается, – задумался Петелин, хотя на самом деле для него лично ничего плохого в этом сообщении не прозвучало. – Обследуйте там… около этого детсада все подвалы, кусты, укромные уголки… Пьяная шпана могла обозлиться и подкараулить нашего Андрея. Понимаешь?
– Понимаю, товарищ майор.
– Ну, действуй!
– Слушаюсь. – Сержант развернулся.
– Да, еще. Что слышно про того беглого зэка с поезда? Равиля Хасимова, кажется? Поймали его?
– Нет. Никаких сведений о поимке не поступало.
– Да-а… Я вот что думаю. – Петелин вышел из-за стола и зашагал по кабинету, изображая напряженный мыслительный процесс. – А не мог наш Андрюша направиться на поиски этого Хасимова? Самостоятельно, так сказать.
– Я тоже так думал.
– Он ведь у нас энергичный. Ему все крупные дела подавай, чтобы убийцы и насильники были, – ободренный поддержкой подчиненного, продолжал гнуть свою линию Петелин. – Ведь так?
– Так!
– Надо проверить эту версию.
– Может, к железке смотаться, там порыскать?
– Нет-нет. У тебя еще рука… Я сам. А ты здесь по подвалам…
– Слушаюсь!
– Ну, тогда иди.
Федорчук сделал два уверенных шага, но, взявшись за дверную ручку, неожиданно обернулся и нерешительно, словно только что вспомнил, спросил:
– Виктор Петрович, а вы на охоту с кем ездили?
У Петелина побелело лицо и расширились зрачки. Он отвернулся к окну, чтобы не видеть вопрошающий взгляд Федорчука, тщательно поправил занавеску и равнодушно произнес:
– Какая охота? Я к Купчихе за водкой съездил.
– А там… это. В машине пятна крови.
– Где? – выдохнул Петелин и, чувствуя, как все закачалось под ним, словно оказался на волнах в утлой лодочке, ухватился обеими руками за подоконник.
– Там. Сзади…
– А-а. Ну да, да… Я засиделся у Купчихи. Туда военные заглянули. Подбросили мне в подарок одного сайгака. Я его в машину свалил, а потом передумал и Купчихе оставил. – Майор перевел дыхание. Вроде складно получилось.
Федорчук потоптался и вышел, недобро думая о начальнике: где же ты бензина целый бак спалил? Опять весь лимит до конца месяца выберем, что тогда? Бензин на свои деньги покупать?
Петелин, оставшись один, сунул руку под рубашку и помассировал грудь в области сердца. Уж очень остро и нудно щемило. Надо будет у жены таблетки попросить от этого дела, решил он. Эх, если бы можно было с помощью таблеток снять кошмарные неприятности, свалившиеся на него. Сегодня отбился кое-как от опасных вопросов. А если Купчиху расспросят? Пора стрелки на беглого зэка переводить. Хорошо, что его пока не поймали. Пусть подольше бегает.
А ведь вояки вправду ездят на охоту в те края, с тревогой вспомнил недавнее вранье Петелин. Могут и на Мартынова наткнуться! Как же он пистолет у него не заметил? Видно, и впрямь не в себе был. Тогда он об этом не думал. Но если предположить, что сотрудника милиции убил и закопал беглый зэк, то пистолет бы он обязательно прихватил.
Придется вернуться, забрать ствол и выкинуть его туда, где никогда не найдут. Заодно и тело закопать поглубже. Или, наоборот, оставить его снаружи, чтобы зверье сожрало побыстрее?
Петелин поднял телефонную трубку и набрал номер дежурного по отделению.
– Подготовьте мне машину, я в Джусалы поеду. Надо с казахскими коллегами пообщаться, выяснить все детали о беглом преступнике и обстоятельствах побега из поезда… Нет, я один поеду. Все свободные сотрудники пусть занимаются поисками Мартынова! Это сейчас задача номер один!
Уже садясь в машину, Петелин увидел, как к отделению спешит Евтеев, держа под локоть угрюмого парня с длинными волосами.
– Виктор Петрович. Я нашел свидетеля! – Евтеев явно спешил застать отъезжающего начальника. – Вот, один из тех, кого мы выгнали в тот вечер из детского сада. Он утверждает, что видел, как старший лейтенант Мартынов сел в какой-то уазик.
– Потом, потом, – нечленораздельно пробурчал майор и захлопнул дверцу, прищемив полу кителя.
Автомобиль дернулся, как у начинающего водителя, и резко сорвался с места.
«Вот и все! Сейчас они докопаются, в какую именно машину он сел, – и мне конец», – обреченно подумал Петелин Виктор Петрович.
В зеркале заднего вида он видел удивленное лицо Евтеева и испуганные глаза молодого парня.
Мир шумит
Заколов вертел в руках разбитые Сашкины очки и рассматривал следы, оставшиеся на земле. По большому счету, четких следов почти и не было – не тот грунт. Но по отдельным мелким деталям можно было догадаться, что вот здесь, где разбросаны бутылки, была борьба – на этом месте кто-то падал и смял затвердевшие гребни песчинок.
Тихон сделал несколько кругов, каждый раз увеличивая радиус осмотра, и в конце концов определил направление, куда удалились два человека. Все указывало на то, что их было только двое. Один из них, очевидно, был Сашка Евтушенко, а другой – таинственный нападавший, который сначала оглушил Боню. Скорее всего, это тот бандит, что сбежал с поезда.
То, что Сашка мог самостоятельно идти, говорило о том, что он, слава богу, не получил тяжких повреждений. Но то, что он покинул беспомощного Боню, можно было объяснить только тем, что ушел он отсюда не по своей воле. Выходило, что он в плену у бандита, и это очень тревожило Тихона.
По словам Бони, нападение произошло, когда совсем стемнело. Значит, минула уже целая ночь и несколько часов начавшегося дня. Если бандит и Сашка шли без остановок, то догнать их будет очень трудно. С другой стороны, в темноте человек не может идти быстро, а если они еще останавливались на привал, то догнать их вполне возможно.
Тихон вернулся к Боне. Тот сидел на земле, потряхивал головой, тупо прислушиваясь к внутренним ощущениям, и кутался в кофту, которую ему дал Тихон. Другой одежды, кроме трусов, на нем не было. Тихон скептически посмотрел на его голые ступни. Босиком по степи, где тут и там попадаются высохшие колючки и острые камешки, далеко не уйдешь.
– Ты как, Вов? – спросил Тихон Боню, припомнив его настоящее имя: Володя Шумаков. В этой ситуации употреблять шутливое прозвище казалось неуместным.
– Мутит. Противно так, кисло.
– Похоже на сотрясение мозга.
– То-то я чувствую, ощущение совсем не такое, как с перепоя.
– Идти можешь?
Володя встал, осторожно ступая голыми ногами.
– Хреново мне. Качает… Может бухнуть? Как думаешь? – спросил он, увидев впереди разбросанные
