избавиться от него, чтобы стать свободной и соединить свою жизнь с моей! И я мешаю ей в этом. Я люблю ее и ненавижу его. Но мешаю любимой и помогаю сопернику. А сам собираюсь спать совсем с другой женщиной.
Как я запутался!
Что предпринять? На чью сторону встать? Но нельзя же допустить, чтобы произошло новое убийство? И мне страшно подумать, что милая хрупкая Женя причастна к двум предыдущим отравлениям. Хотя хрупкой она кажется только внешне, на самом деле она сильная и решительная, в этом я уже убеждался.
Я должен во всем разобраться. Мы здесь для того, чтобы окончательно распутать этот узел. С такой болью в сердце жить нельзя. Нужна операция. Пусть болезненная и кровавая, но потом последует выздоровление.
С этими мыслями я остановился около спальни Евтимовых. Для полноты картины требуется проверить их вещи.
Я осмотрелся. Тишина. Рука надавила рычаг защелки, я юркнул в открывшуюся дверь. Времени с того момента, как я покинул веранду, прошло много, надо действовать быстро. Где их вещи? Ага, тут любят порядок. Сумка под вешалкой при входе. Большая. Похоже, что одна на двоих. Другой, по крайней мере, не видно. Я обошел все помещение и вернулся ко входу.
Приступим к осмотру сумки. Замочек проехался буквой «П» по широкой молнии, я откинул большой клапан. Одежда, тапочки, зубная паста со щетками, бритвенные принадлежности, две пачки сигарет. Больше ничего, можно закрывать.
Я поправил сумку, чтобы не было заметно постороннее вмешательство, уже отвел взгляд, мысленно прощаясь с комнатой, как пальцы наткнулись на еще один замочек молнии. С торца сумки имелся большой карман, который я сразу не обнаружил.
Молния вжикнула тоньше, взгляд протиснулся в раздвинутую щель, пальцы извлекли запаянный полиэтиленовый пакетик. Я изучил краткую инструкцию на этикетке. Ух, ты! Антидот – армейский спецкомплект мгновенного действия против отравлений ядами и химикатами. В кармашке лежал второй такой же.
Что же получается? Вадим запасся спецсредством, чтобы в случае необходимости нейтрализовать воздействие сильного яда. Так, интересный вариант вытанцовывается.
Семейная парочка не исключает возможности отравления. Или планирует его?
Надо обмозговать новую информацию.
Но подумать мне не удалось. Прямо за дверью раздались шаги. Точнее, я услышал только последний шаг, ковровая дорожка в коридоре и толстые двери исправно гасили любые звуки.
Я пихнул антидот в сумку. На двери дрогнула ручка, кто-то взялся за скобу защелки. Я пропал! Призрачный шанс спрятаться за дверью отпадал, створка упиралась в стену узкого коридорчика.
Сейчас мое присутствие будет обнаружено!
Моя рука инстинктивно схватилась за рычаг на двери, не давая ему опуститься. Снаружи дернули сильнее. Я держал.
– Что-то не открывается, заело, – послышался голос Светланы.
– Дай я попробую, – вмешался Вадим.
Ну все, дальше держать глупо, он почувствует сопротивление. Я в безнадежном отчаянии окинул взглядом комнату. Шторы, кресло, кровать, журнальный столик… Кровать! Низкая, но под нее можно протиснуться.
Пружинящий шаг, толчок ногами, вытянутое тело скользит по ворсу ковра. Голова уже под кроватью, интенсивно шебуршу ногами, протискиваясь в узкое пространство. За спиной щелкает замок.
Голос Вадима:
– Все работает. Мягче надо. Тут сила не нужна. Проходи.
Каждое последующее слово звучит громче, это открывается створка двери. Вадим пропускает вперед женщину. Его джентльменский поступок дарит мне еще секунду, и я успеваю втянуть под кровать торчащие пятки.
– Одену куртку. Здесь, в лесу, прохладнее, чем в городе, и комары, – произнесла Света.
– Этот студент кажется мне подозрительным, – задумчиво произнес Вадим. Кровать напряглась под усевшимся телом, в двадцати сантиметрах от моего носа торчали мужские ботинки.
– Я замечала, что в его присутствии Юрий Борисович ведет себя как-то неадекватно.
– Ну и родственничками начальник обзавелся.
– Меньше гулять надо по молодости.
– И по старости тоже!
– Вадик, ты опять о прошлом? Мы же договорились больше об этом не вспоминать!
– Трудно мне забыть об этом. Из-за него, старого козла, у нас никогда не будет детей!
– Судьба его накажет.
– И, даст Бог, уже сегодня.
– Вадик, старайся вести себя естественно. И не забудь взять препарат, он может понадобиться в любую минуту.
– Да, конечно, – Вадим поднялся, шаги обогнули кровать, скрипнул толстый брезент сумки.
– Я что-то боюсь сегодняшнего вечера, – вздохнула Светлана.
– Доверься мне, и все закончится нормально.
– Хотелось бы.
Послышался звук поцелуя, шуршание одежды.
– Ты чего? – хохотнула Светлана.
– Я на природе завожусь.
– Да ну тебя, ненасытный! Пора идти.
Захлопнулась дверь, я переждал немного и вылез из тесного убежища. Значит, аборт для секретарши не прошел бесследно. Светлана не может иметь детей, и чета Евтимовых имеет на Калинина большой «зуб».
К тому времени, как я спустился на веранду, там уже собрались все гости охотничьего домика.
– Тиша, ну где ты пропадаешь? – нахмурилась Ира, рывком усаживая меня рядом с собой.
– Заколов, – громко позвал воспрявший духом Юрий Борисович, – наполни бокалы! Раз вызвался быть нашим барменом, будь им весь вечер.
На столе я заметил несколько новых бокалов и стаканы для воды. Стаканы были из голубого стекла, и это мне не понравилось. Сбоку не было видно, есть в них что-нибудь на дне или нет. К тому же бутылки с минеральной водой кто-то равномерно расставил по столу, и каждый мог налить самостоятельно.
Вошла кухарка, наклонилась к Калинину:
– К какому часу шашлыки приготовить?
– Это я сам, Танечка, сам. Возьму на себя роль шашлычника. – Он вальяжно расправил мнимые усы. – Жаль, усов нет, а готовить я умею лучше любого кавказца. Ты пока дровишки в мангале разожги. Мы скоро туда переместимся.
Я открыл очередную бутылку, обошел стол, наполняя бокалы. Юрий Борисович сидел между Евгенией и Ириной. Русинова находилась справа. Ее руки с маленькой сумочкой, накрытые платком, располагались рядом с его бокалом. Стакан для воды стоял слева от тарелки Калинина, как раз там, где находилась Глебова. Каждая из девушек имела прекрасную возможность незаметно подсыпать яд. А если добавить, что Вадим сидел на противоположном конце стола рядом с открытыми бутылками вина, то можно понять, как бегали мои глаза.
Уследить за всеми было нереально. Наливая вино Калинину, я шепнул:
– Карамель под язык.
Он вздрогнул, лицо побледнело, губы сжались.
– Юрий Борисович, – бойко окликнула Светлана, – вы обещали рассказать нам что-то важное про отравления.
– Про убийства? – хмуро переспросил Калинин, остановив тяжелый взгляд на каждом из
