– Поешь шашлык, – предложил Калинин. – Я приготовил, а вы разбегаетесь.
Я жевал сочное мясо, запивал вином, пропуская мимо ушей фривольные анекдоты Вадима. Мне не давал покоя вопрос, куда могла деться Ирина со странной коробкой? Я постоянно вглядывался в окружающую темноту. Не знаю, как истолковала Женя мое смятение, но она уж больно нарочито терлась о Калинина, частенько чмокая его в щеку. Не хочу я быть рядом при этом, не собираюсь!
Рука раздраженно метнула пустой шампур в землю, широким шагом я двинулся к дому. На полпути я обернулся. Евгения стояла в стороне от Папика и провожала меня грустным взглядом. В этот момент из-за угла дома появилась Ирина. Я подбежал к ней и демонстративно обнял:
– Ира, ну где ты была? Я скучал.
– За кофтой ходила. Холодно. – Она поежилась и прижалась ко мне. – А теперь мне тепло. Особенно с тобой.
Я вспомнил о подозрительной коробке:
– А куда… – я осекся. Нельзя же признаться, что копался в чужих вещах. – А почему так долго?
– Ты скучал?
– Конечно, – краем глаза я заметил, что Женя наблюдает за нами и вновь придвинулась к Юрию Борисовичу. Скрипнув зубами, я крепче обнял девушку: – Идем, попробуешь шашлык.
В беседке все разбились на пары: Калинин с Евгенией, я с Ириной, Вадим со Светланой. Общий разговор распался на отдельные шепотки. Мне уже было плевать на все яды мира, я видел, как другой мужчина обнимает мою любимую девушку, и сам в ответ теснее прижимался к нелюбимой. Огонь ревности и боль отчаяния терзали мое тело. И мне казалось, что та же самая боль разрывает изнутри Женю. Иногда я встречал ее беглый взгляд и убеждался в этом. Глаза не могут врать. Я и она хотели выглядеть счастливыми, но чем больше мы старались в этом преуспеть, тем сильнее боль накрывала нас. Показной любовью мы истязали друг друга.
– Пойдемте к дому. Там музыка, можно потанцевать, – предложил Вадим.
Мне было все равно, куда идти, лишь бы разорвать ненавистный сжимающий обруч боли или хотя бы немного уменьшить ее. При выходе из беседки я оказался рядом с Женей. Запах духов, все тот же неуловимо-легкий, как и при первой встрече в университете, заставил учащенно биться сердце. Как заколдованный я потянулся за ней и старался быть рядом. Она, не оглядываясь, быстро шла вперед.
Незаметно мы немного отдалились от других. Женя, до этого словно не замечавшая меня, неожиданно шагнула с тропинки в кусты. Ее рука дернула мою ладонь.
– Тиша, – еле слышно выдохнула она, словно легкий ветерок пробежал сквозь листву.
– Женя, – прошептали в ответ мои губы.
Мы держались за руки, пожирали глазами друг друга и не находили больше слов. Боль таяла и покидала нас. Но так продолжалось недолго. В наш хрупкий мир вломилась Ирина.
– Тихон, ты куда пропал? – запыхавшись, спросила она и повисла на моей шее. Ее губы бесцеремонно ткнулись в мой рот. Резкий запах алкоголя разрушил аромат свежести, исходящий от Жени.
Ирина настойчиво ерзала губами, Женя порывисто отвернулась и убежала, задетый куст недовольно качнул ветками. Я расцепил руки Ирины и насильно прижал их к ее бокам.
– Иди к веранде, я сейчас приду.
– Куда ты? – крикнула она мне вслед.
Я догнал Женю на узкой тропинке, ладонь ухватилась за локоть под платком. Она выдернула руку, в моих пальцах осталась только мягкая ткань.
– Постой! Платок упадет.
В два шага я опередил ее, накинул платок. Руки легли на плечи, пальцы сжались, я не хотел ее упускать.
Она смотрела вниз, спутанные волосы почти касались моего лица, среди летнего леса я вновь почувствовал тонкий аромат морской свежести. Я клюнул носом в черные кудряшки. Запах был таким, словно охапкой полевых цветов играл холодный морской прибой. Мы простояли так с минуту. Я с наслаждением втягивал пьянящий воздух, она вздрагивала. Потом Женя подняла лицо.
– Нельзя так мучить друг друга! – с болью в голосе прошептала она. В темных глазах блестели слезы.
– Прости, – только и мог выдохнуть я. Мои губы мягко коснулись ее лба.
– Еще, – шепнула она.
Я сдвинул густые волосы и нежно прижался широко раскрытым ртом к пульсирующему виску.
– Еще. – Женя запрокинула лицо, прикрыв глаза.
Я коснулся щеки, влажных ресниц, кончика носа. Девушка стала ближе, а нежный шепот околдовывал меня:
– Еще, еще.
Я окунулся в мягкую влажность приоткрытых губ. Они вздрагивали. Тонкие ладони змейками обвивали поясницу.
– Тихон! – донесся требовательный голос Ирины. Женя схватила меня за руку, сдернула с тропинки:
– Побежали.
– Куда?
– Я здесь все знаю.
Женя увлекала в темноту леса. Мы быстро шли между деревьев, огибали кусты, под ногами шуршали сухие иголки. Вскоре деревья расступились, перед нами оказался одноэтажный бревенчатый дом с маленькими окошками. За ним угадывался спуск к реке, и виднелось темное небо с тусклыми песчинками звезд.
Женя привалилась спиной к стене.
– Это баня, – сдерживая учащенное дыхание, объяснила она. В ее широко раскрытых глазах звезды мерцали ярче, чем на небе.
Мы поцеловались. Глубоко, долго, до головокружения.
– Пойдем, – губы в губы шепнула она и потянула внутрь.
Скрипнула низкая дверь, мы шагнули в темное помещение. Здесь пахло теплыми досками и влажными листьями, видимо, к приезду гостей баню протопили. Мои руки вновь поймали стройное тело, оно было податливым и упругим. Я прижимал гибкий стан девушки, стремясь обнять сразу со всех сторон. Что-то мешало. Сумочка, которую она всегда прятала под платком! Пальцы перехватили вышитую бисером поверхность сумочки:
– Что ты носишь в ней?
Женя рассмеялась, отпрянула. Щелкнул раскрытый замочек. Она выудила продолговатую темную сливу:
– Смотри! Я так люблю сливы. Кусай!
В мой рот уперся овал с прохладной кожицей. Она прижимала сливу продольным боком. Я разжал зубы и откусил половинку сочного плода. Женя выдернула из образовавшейся щелки плоскую косточку.
– Смотри, что получилось. – Она держала передо мной надкусанную сливу. Миндалевидную дырку от косточки обрамляли две дуги красной мякоти. Сверху и снизу пошире, а по бокам – плавно сужаясь. – Это губы. Сочные, зовущие. К ним хочется прикоснуться. Попробуй, поцелуй!
Я прижался к сочным «губам» плода, осторожно присосался, кончик языка скользнул во влажную дырочку. Женя оторвала сливину, в темных глазах резвился озорной блеск.
– А теперь меня. Так же.
Я обнимал самую желанную в мире девушку. От восторга каменели мышцы, наши рты впивались друг в друга, кисловатый вкус сливы смешивался с теплой пьянящей сладостью.
В какой-то момент Женя отстранилась, выскользнула вниз, в моих руках остался платок.
– А теперь посмотри, – она вновь показала половинку сливы, но держала ее вертикально. – Это тоже губы. Но другие… Лизни…
Я представил вертикальные губки, взревел и вырвал сливу зубами из вытянутых пальцев. Женя звонко рассмеялась. Ее руки потянули подол вверх, на секунду лицо скрылось под вуалью тонкого платья, перестукнули скользнувшие по ткани камешки бус, скомканное кольцо марлевки упало на лавку. Туда же я
