того же мужчину: утром я столкнулась с ним около дома, а в обед заметила его сидящим за соседним столиком в нашей кафешке.
Я встревожилась, но делиться ни с кем не стала, и правильно сделала: вчера я заметила, что он вышел из соседнего подъезда. Наш дом имеет сложную архитектуру, в нем две башни, вынесенные чуть вперед, и в каждую из башен ведет свой подъезд. Впрочем, подземный паркинг у нас общий, немудрено, что он показался мне знакомым, видимо, парень живет по соседству.
Я похудела, спала мало, зато скучать по вечерам перестала совершенно. Алена только неодобрительно косилась на меня, но молчала и не тревожила расспросами.
Впрочем, на моей внешности все это не отразилось, кажется, я даже похорошела.
При общем похудении мне неожиданно стал тесен любимый бюстгальтер, и выглядела я неплохо.
Вчера я с клиентом работала над текстом очередного договора, и неожиданно заметила, что он краснеет, бледнеет и отвечает невпопад, на что Павел из соседней комнаты ему отечески посоветовал хотя бы изредка отрываться от созерцания моего декольте и смотреть на экран, а то без штанов оставим. Чем окончательно смутил и парня, и меня.
Я набросилась на Павла с упреками, как только удалось избавиться от посетителя.
– Что ты себе позволяешь? Завтра подписываем договор, как я буду с ним разговаривать?
Насмешливо посмотрев на мою пылающую от праведного гнева физиономию, Павел хладнокровно заявил:
– А кто-то говорил, что не любит, когда обманывают. А сама вон как на правду-матку реагируешь. Что же, прикажешь мне сидеть и молча наблюдать, как он разглядывает тебя?
Я невольно прижала вырез рукой, и он пожал плечами:
– Поздно. Все, что можно, и я, и он рассмотрели. Причем в подробностях!
Я поняла, что он дразнится, и, дрожа от гнева, ушла к себе.
Впрочем, такие перепалки были у нас редкостью. Чаще мы оба молчали, лениво переговариваясь только по необходимости.
Все это время с Виктором мы встречались редко. Он часто уезжал в командировки, возвращался всегда неожиданно, правда, сразу приезжал ко мне. Был он рассеян, иногда даже мрачен. Я пыталась выведать у Ленки, что с ним происходит, но она тоже ничего не знала.
Как-то я застала его после обеда в кабинете Павла. Разговор, видно, был трудный, потому что лица у Павла и Виктора были озабоченными. Впрочем, когда я пришла, настроение Виктора улучшилось, он выпил предложенный кофе, улыбался почти по-человечески. Уходя, он наклонился и украдкой поцеловал меня в губы, вызвав у меня что-то вроде временного коллапса. Павел этого не видел, и решил, наверное, что я помешалась, потому что настроение в этот день у меня было приподнятое, и я беспричинно улыбалась.
На восьмое марта снова выпали выходные, Виктор уехал с женой в Рим, а я опять осталась одна. Посмотрев в Интернете, я обнаружила, что в Риме всю неделю будут идти дожди, и мстительно улыбнулась.
Перед отъездом Виктор вручил мне подарок, очаровательную легкую светлую шубку. Я поцеловала его с искренней благодарностью, при этом, правда, подумав, что жене он, наверно, тоже купил нечто в этом роде, что несколько уменьшило мой энтузиазм. Честно сказать, к шубкам я всегда была довольно равнодушна.
Вся контора готовилась к корпоративному празднованию. Я идти в ресторан не собиралась, и Ленке объявила, что останусь дома. Алена с Антоном на выходные махнули к его родителям. Ленка рассердилась и побежала обзванивать своих знакомых, на предмет поиска спутника для похода в ресторан.
После обеда все разбежались по парикмахерским и салонам, наряжаться и причесываться. В конторе стало тихо.
Павел, уже в куртке, появился в дверях:
– Я на дачу. Поедешь со мной?
Я виновато сказала:
– Павел, зачем я тебе там нужна? У меня такие проблемы, что я ни о чем все равно больше думать не смогу.
Он удивился:
– Какие проблемы?
– Понимаешь, тот человек, про которого я думала, что именно он убийца, оказывается, имеет твердое алиби. А муж главной героини оказался вполне ничего, хотя и зануда, и мне жалко все сваливать на него.
Павел внимательно посмотрел на меня и расхохотался:
– Бери их всех с собой, и едем. А то ты уже зеленая стала без свежего воздуха. Меня мучает совесть, что это именно я подал тебе идею попробовать писать.
Я еще колебалась, и Павел сказал:
– Короче, через два часа я за тобой заеду.
В этот раз я подготовилась к поездке основательней: уложила удобную обувь, два свитера, теплый и тоненький (вдруг начнется оттепель!), прихватила домашние джинсы, белье и пару маечек. По дороге домой я заехала на Тверскую и купила игрушки для Асиных мальчиков и красивую коробку дорогого чая, помня предупреждение Павла.
Вынула из холодильника замаринованное еще вчера мясо, покидала в пакет приготовленные для праздничного стола продукты.
Вспомнила и вернулась к компьютеру: сгрузила на флэшку свой роман.
Поднявшийся в квартиру Павел одобрительно посмотрел на меня:
– Вижу, ты научилась получать удовольствие от дачной жизни. Экипировалась, во всяком случае, основательно.
Я вручила ему сумки и пакеты, позвонила на пульт, и мы отбыли.
Спускаясь в лифте, Павел спросил:
– Кажется, раньше ты не сдавала квартиру на охрану?
Я вздохнула:
– Знаешь, мне в последнее время мерещится всякое. То вдруг кажется, что за мной кто-то следит, то вещи оказываются не там, где я их оставила. Я даже стала закрывать плотные шторы, чего раньше никогда не делала. Мне вдруг показалось, что оттуда за мной наблюдают. А в последнее время у меня странно обострился нюх, и на днях я придумала, что банный халат пахнет чужой мужской туалетной водой. Знаешь, такой навязчивый, сильный запах. Никто из моих знакомых таким парфюмом не пользуется, а посторонних у меня дома не бывает. В общем, я посоветовалась с нашим начальником охраны, и он прислал мне знакомых ребят, которые установили охранную систему. Понимаешь, мне так спокойнее.
Павел кивнул:
– Конечно, так лучше. Хотя я думаю, что это – твои нервы. Правильно сделал, что уговорил тебя поехать на дачу – для расстроенных нервов нет ничего лучше лечения прогулками на свежем воздухе.
Мы свернули на грунтовку, и я радостно завозилась на сидении.
Павел внес наши вещи в дом.
По сложившейся традиции, я устроилась в спальне на втором этаже, переоделась и спустилась вниз.
Пока я готовила ужин, Павел поставил машину в гараж. Вернулся он не один, я узнала голос Ильи.
Он поздоровался со мной, вручил мне огромный букет, явно приобретенный в дорогом цветочном магазине и коробочку, в которой оказалась великолепная шаль с длинной шелковой бахромой.
Я удивилась:
– Откуда вы узнали, что я буду здесь? Или это дежурный букет?
Он улыбнулся:
– Нет, нет, букет и подарок предназначались именно вам, Геля. Я с утра знал, что вечером мы увидимся.
– Странно, но я сама решила ехать только во второй половине дня.
– Значит, считайте это внезапно открывшимся даром предвидения.
Особо не чинясь, Илья остался на ужин. Он принес из машины какое-то австралийское вино, и очень
