мере, в ближайшее время.
– Тебе надо больше пить. Только не газировку, а вот морс, или чай с лимоном. Пойдем, я тебе налью бульон, мама меня всегда так кормила.
В кухне он с удобством устроился, вытянув длинные ноги. Я заметила, что он босиком, и отругала его:
– Ты ведь болен! Немедленно найди теплые носки.
Павел неожиданно послушался меня, пошел в спальню.
Он отсутствовал довольно долго. Появился чисто выбритый, в свежей майке.
С одобрением посмотрел на накрытый стол, полез в морозилку.
Увидев в его руках бутылку водки, покрытую изморозью, я запротестовала:
– Павел, ну, ты как маленький! Она же холодная!
– Не волнуйся. Я так всегда лечусь. Первое дело, при простуде-то.
Я от водки отказалась. Он налил мне в бокал чилийского вина:
– Попробуй, тебе понравится.
Вино, в самом деле, оказалось терпким и вкусным.
Мы поужинали. Я обрадовалась, что замечательный аппетит Павла не пострадал, потому что он съел почти все тефтели и половину курицы.
Я поднялась, чтобы вымыть посуду. Павел с интересом рассмотрел мою майку и засмеялся.
Майку мне подарила сестра. На ней крупными буквами написано по-английски: «Если хочешь кофе в постель, ты должен подняться, приготовить его и снова лечь».
– Это твой девиз?
– Нет. Но мне нравится.
Он посмотрел мне в глаза и сказал:
– Мне тоже.
Я вытерла руки, посмотрела на часы и сказала:
– Мне пора. Уже поздно, вызови мне такси.
Павел нахмурился.
– Оставайся здесь. Ты ведь говорила, тебя никто не ждет? У меня есть лишняя спальня, зубную щетку я тебе выдам. Надеюсь, ты не думаешь…
Я улыбнулась и кивнула.
– Решено. Только предупрежу Клару Ильиничну, а то она будет волноваться, а ей нельзя.
Он с интересом посмотрел на меня:
– Соседка и в самом деле за тобой присматривает?
– Я выросла на ее глазах. Кроме меня, у нее есть сестра и племянник, но я его никогда не видела. Это сын сестры, он не то геолог, не то золотодобытчик, в общем, в Москве не появляется. Клара Ильинична – пожилой человек, часто болеет. Каждую весну ложится на ежегодное обследование в клинику, а потом на все лето переезжает вместе с сестрой на дачу, а поздней осенью возвращается. Скоро, наверное, опять засобирается. Мы всегда жили одной семьей, в комнатах даже нет замков.
– Звони, раз такое дело, – разрешил он.
Утром я поднялась рано, умылась, прислушалась: за дверью его спальни царила тишина.
Приготовила Павлу на завтрак блюдо сырников, достала из холодильника джем и сметану, а то он и не догадается их поискать.
Разложила таблетки на три кучки, написала на бумажке время, когда он должен их принять.
Забрала запасные ключи и тихо закрыла за собой дверь.
Охранник внизу еще не сменился, так что вопросов у него не возникло.
Наверное, он решил, что я ночевала с Павлом. Впрочем, нравы сейчас широкие, да и какое мне дело до того, что подумает обо мне охранник?
Зато вопросы возникли у Ленки и Алены.
Сначала в меня вцепилась мертвой хваткой Ленка.
– Ты с ним спала? Вот здорово! Гелька, да ты у нас просто роковая соблазнительница! И чего они в тебе находят? Будь человеком, расскажи все в подробностях!
Несмотря на то, что мы с Осмоловским даже не виделись больше ни разу, она вбила себе в голову, что у него ко мне интерес. А теперь еще и Шамрай! Поскольку разубеждать ее в этом было бесполезно, я спокойно ответила ей:
– Я спала в квартире Павла Андреевича, если тебя это интересует.
Она сощурила кошачьи глаза:
– Скажи еще, что между вами ничего не было.
– И скажу.
Она разочарованно вздохнула:
– Ну, он тебе хоть предлагал выпить, то, да се?
– Выпить предлагал. Чилийское вино.
Ленка выдохнула:
– Вау! – Она наклонилась ближе и решительно объявила: – Так, все: в обед ты мне все расскажешь, а я тебе объясню, как добиться с ним контакта и подтолкнуть его к решительным действиям.
Я пришла в ужас:
– Лен, ты чего?! Не хочу я никакого контакта, и решительного ничего не хочу!
Она негодующе спросила:
– А замуж ты хочешь?!
– И замуж не хочу! – шепотом заорала я, потому что к нашему разговору уже прислушивались.
– А вот этого не надо. Короче, придешь за инструкциями, а там как знаешь. Потом спасибо скажешь. Можешь поверить моему опыту.
Опыт, действительно, был: Ленка дважды была замужем. Впрочем, все ее впечатления о предыдущих мужьях укладывались в два слова: «дерьмо собачье». Непонятно, зачем она с таким упорством лезла туда же еще раз.
Перед самым обедом появилась Алена.
Она ни о чем меня не спрашивала, но вздыхала и посматривала на меня укоризненно.
Первой не выдержала я:
– Ну, и чего ты вздыхаешь?! Не тронула я твоего любимого Павла Андреевича, даже пальчиком не прикоснулась. И что вам всем от меня надо?
Она сгорбилась, заглянула в чашку и «мохнатым» голосом спросила:
– Неужели он тебе совсем не нравится? Ни капельки?
– Почему? Нравится. И еще мне нравятся десяток мужчин. Вот подумываю, может, в мормонки записаться?
Она вздохнула:
– У мормонов – многоженство, тебе лучше к амазонкам податься. А, впрочем, делай, что хочешь.
– Вот и правильно. Со своим Антоном разберись лучше, а то парень уже похудел, без слез не глянешь.
Алена ощетинилась:
– С чего ты за него заступаешься? Ненавижу таких, как он, понимаешь, ненавижу!
Я резонно возразила:
– Послушай, Антон говорит, что ты с ним говорить не хочешь, откуда же такая страстная уверенность в том, что он плох? А мне он нравится. Умница, начитанный, любит стихи, довольно хорошо разбирается в музыке, даже школу окончил. И симпатичный, с таким не стыдно появиться в обществе.
Алена поднялась со стула, сунула чашку на поднос и сердито сказала:
– Вот и целуйся с ним. Мне и то кажется, что у вас завелись странные отношения. Не слишком я верю в дружбу с таким парнем, как Антон.
Я поймала ее за свитер, обняла и притянула к себе:
– А ты ревнивая. Это хорошо, только глупо. А по отношению ко мне – еще и смешно: мы с Антоном, если
