Она вцепилась зубами в руку, пока ей не стало невыносимо больно, посмотрела на дверь, через которую он вышел. Может, он прятался за дверью, подслушивая, решая, что с ней сделать? Ледяная дрожь страха охватила ее и не отпускала. Она попалась. Впервые в жизни у нее не было выбора. Она даже сомневалась, останется ли в живых.
Джек бросил коробку на кровать, снял пальто, выглянул в окно своего гостиничного номера и потом сел. Он был вполне уверен, что за ним не следили. Он ведь быстро покинул здание. В последний момент он вспомнил о необходимости избавиться от машины. Он не знал, кто именно его преследует, но сделал вывод, что у них достаточно возможностей, чтобы найти его автомобиль, где бы он ни оказался.
Джек взглянул на часы. Он вышел из такси около отеля всего лишь минут пятнадцать назад. Это было неприметное место, один из тех отелей, где останавливаются небогатые туристы, чтобы затем обойти город, пополняя свои знания истории страны, прежде чем возвратиться домой. Довольно отдаленное место, но именно то, что ему нужно.
Джек посмотрел на коробку и решил, что хватит ждать. Вскоре он открыл ее и обнаружил предмет в пластиковом пакете.
Кинжал? Он пригляделся к предмету. Нет, это был нож для вскрытия конвертов, антикварная вещь. Держа пакет за края, он тщательно осмотрел предмет. Он не был судебным экспертом и поэтому не сообразил, что черный налет на рукоятке и лезвии – в действительности очень старая, засохшая кровь. Не знал он и об отпечатках пальцев на коже рукоятки.
Он осторожно положил пакет и откинулся на спинку кресла. Этот предмет, несомненно, имел отношение к убийству Кристины Салливан. Но каким образом? Он вновь посмотрел на него. Нож для вскрытия конвертов, очевидно, был важным вещественным доказательством. Он не был орудием убийства: ведь Кристину Салливан застрелили. Но Лютер считал, что он чрезвычайно важен.
Джек вскочил. Нож мог послужить для опознания того, кто убил Кристину Салливан! Он схватил пакет и поднес его поближе к свету, разглядывая каждый дюйм его поверхности. Теперь он их слабо различал; они походили на переплетение черных ниточек. Отпечатки. Здесь были отпечатки пальцев убийцы. Джек присмотрелся к лезвию. Кровь. И на ручке тоже. Явно кровь. О чем это говорил Фрэнк? Он отчаянно пытался припомнить. Кристина Салливан, возможно, порезала нападавшего на нее человека. Задела руку или ногу тем ножом для вскрытия конвертов, который виднелся на фотографии в спальне. По крайней мере, такова была одна из версий следователя, которой он поделился с Джеком. То, что Джек сейчас держал в руке, подтверждало такое предположение.
Он осторожно вернул пакет в коробку и засунул ее под кровать.
Он подошел к окну и вновь посмотрел наружу. Ветер усиливался. Непрочное окно дрожало и потрескивало.
Если бы только Лютер рассказал ему обо всем, доверился бы ему. Но он боялся за Кейт. Как они могли дать Лютеру понять, что Кейт в опасности?
Он напряг память. Будучи в тюрьме, Лютер ничего не получал. Джек знал это наверняка. Тогда как? Мог ли “некто” просто подойти к Лютеру и откровенно заявить: если заговоришь, твоя дочь умрет? И откуда им вообще знать, что у него есть дочь? Они же много лет не встречались.
Джек лег на кровать, закрыл глаза. Нет, нет, он ошибается. Такое было возможно, но лишь один раз. В день ареста Лютера. Это единственный случай, когда отец и дочь могли быть вместе. Возможно, что кто-то, не произнося ни слова, мог сообщить Лютеру об этом только взглядом. Джеку приходилось работать с делами, которые отклонялись из-за страха свидетелей перед дачей показаний. Им никто ничего не говорил. Тихое запугивание. Бессловесная угроза, в этом не было ничего нового.
Тогда кто из присутствовавших там мог это сделать? Сообщить Лютеру нечто, заставившее его замолчать так, словно ему зашили рот. Однако, насколько было известно Джеку, там присутствовали лишь полицейские. Если, конечно, это не человек, стрелявший в Лютера. Но зачем ему вертеться среди полицейских? Как мог этот человек зайти на оцепленную территорию, приблизиться к Лютеру, показать ему выразительный жест и при этом не вызвать подозрении?
Джек резко открыл глаза.
Мог. Запросто. Если этот человек был полицейским. Неожиданная мысль поразила его подобно удару молнии.
Сет Фрэнк.
Однако он быстро отбросил эту версию. Здесь не было никакого мотива, даже малейшего намека на мотив. Невозможно было представить себе любовную интрижку между следователем и Кристиной Салливан, а именно к ней-то все и сводилось, не так ли? Любовник Кристины Салливан убил ее, а Лютер это видел. Сет Фрэнк не мог быть убийцей. Джек молил Бога, чтобы убийцей оказался не Сет Фрэнк, потому что только он мог помочь ему выпутаться из этого дела. А что если завтра утром Джек доставит Фрэнку ту самую вещь, которую тот отчаянно искал? Он мог обронить нож, покинуть комнату, а потом Лютер выходит из своего убежища, подбирает его и смывается. Это казалось возможным. И вся комната оказывается настолько чистой, насколько это способен сделать профессионал. Профессионал. Опытный следователь, ведущий дела об убийствах, который в точности знает, как заметаются следы преступлений.
Джек покачал головой. Нет! Черт возьми, нет! Он должен ему верить, потому что больше верить некому. Это был кто-то другой. Несомненно. Просто он устал. Его попытки дедуктивного мышления становились нелепыми. Сет Фрэнк не мог быть убийцей.
Джек вновь закрыл глаза. Пока он чувствовал себя в относительной безопасности. Через несколько минут он погрузился в тревожный сон.
Утро выдалось освежающе холодным; застоявшийся воздух был вытеснен ночным ветром.
Джек уже поднялся; он спал в одежде и помял ее. Он умылся в маленькой ванной, пригладил волосы, выключил свет и вернулся в спальню. Сел на кровать и взглянул на часы. Фрэнка на работе еще не было, однако ждать оставалось недолго. Он вытащил коробку из-под кровати и положил рядом с собой. У него было такое чувство, словно поблизости бомба с часовым механизмом.
Он включил маленький цветной телевизор и сел в углу комнаты. Передавали местные утренние новости. Бойкая блондинка, несомненно, принявшая изрядную дозу кофеина в ожидании своего выхода в ранний утренний эфир, рассказывала о главных событиях.
Джек ожидал услышать что-нибудь о нескончаемых глобальных проблемах. Среднему Востоку каждое утро отводилось не меньше одной минуты. Может, на юге Калифорнии произошло очередное землетрясение. Или президент опять сражается с Конгрессом.
Но сегодня утром было лишь одно главное событие. Джек наклонился вперед, увидев на экране хорошо знакомую обстановку. “Паттон, Шоу и Лорд”. Главный холл фирмы. Что говорит дикторша? Два трупа? Убит Сэнди Лорд?! Застрелен в собственном кабинете? Джек бегом бросился через комнату и прибавил громкости. Он с возрастающим удивлением наблюдал, как из здания вывозят две тележки с накрытыми телами. В правом верхнем углу экрана мелькнула фотография Лорда. Вкратце пересказывалась его выдающаяся карьера. Но он был мертв, несомненно, мертв. Кто-то застрелил Лорда в его собственном кабинете.
Джек упал на кровать. Сэнди был там прошлой ночью? Но кто тогда второй человек? Другой человек, накрытый простыней7 Он не знал. Не мог знать. Но полагал, что знает, как развивались события. Человек, бегущий за ним, человек с пистолетом... Должно быть, Лорд ненароком наткнулся на него. Они преследовали Джека, а досталось Лорду.
Он выключил телевизор, вошел в ванную и плеснул на лицо холодной воды. Руки его дрожали, в горле пересохло. Он не мог поверить в случившееся. Все произошло так быстро. Джек был не виноват, но не мог избавиться от чувства вины перед своим компаньоном. Точно такое же чувство преследовало и Кейт. Тяжелое состояние.
Он схватил телефонную трубку и набрал номер.
Сет Фрэнк уже час сидел у себя в кабинете. Один его знакомый из отдела по расследованию убийств полиции округа Колумбия сообщил ему о двойном убийстве в юридической фирме. Фрэнк не знал, связано ли оно с Салливанами. Но существовал один общий знаменатель. Общий знаменатель, вызывавший у него нестерпимую головную боль, несмотря на то, что было всего семь часов утра.
