Она выглянула в окно и взяла свою сумочку. – Полицейские округа Колумбия желают побеседовать с тобой, как только ты будешь в состоянии.
– Я не уверен, что смогу помочь, Лора. Я не так уж много и помню.
– Временная амнезия. Вскоре к тебе вернется память. Она надела куртку.
– Мне нужно идти. Кто-то должен обеспечивать безопасность богачей и знаменитостей в округе Миддлтон, пока ты здесь. – Она улыбнулась. – Постарайся не сделать это своей привычкой, Сет. Мы серьезно беспокоились, что нам придется брать другого следователя.
– Разве ты найдешь другого такого же милого парня, как я?
Лора рассмеялась.
– Твоя жена вернется через несколько часов. В любом случае тебе нужно отдохнуть. – Она направилась к двери. – Кстати, Сет, а что ты делал на “Фаррагут Вест” в столь позднее время?
Фрэнк ответил не сразу. У него не было никакой амнезии. Он ясно помнил события вчерашнего вечера.
– Сет!
– Я не знаю точно, Лора. – Он закрыл и вновь открыл глаза. – Я просто не помню.
– Не беспокойся, ты вспомнишь. А тем временем они поймают Грэма. Наверное, это все прояснит.
После ухода Лоры Фрэнк не отдыхал. Джек был на свободе. И, возможно, он сначала подумал, что следователь подставил его, хотя, если он прочитал свежие газеты, то должен был узнать, что Фрэнк невольно оказался в западне, устроенной для юриста.
Но теперь у них был нож для вскрытия конвертов. Именно он находился в коробке. Однако если теперь в его распоряжении не было ножа, то оставались ли какие-то шансы изобличить этих людей?
Фрэнк вновь попытался приподняться. К его руке была присоединена капельница. Давление на мозг заставило его немедленно принять прежнее положение. Ему нужно было выбираться отсюда. И каким-то образом связываться с Джеком. В тот момент он не представлял, как осуществит каждый из этих планов.
– Ты же сказал, что нуждаешься в моей помощи. Что я могу сделать для тебя? – Кейт посмотрела в лицо Джеку. Посмотрела открыто и без утайки.
Джек сел на кровать рядом с ней. Он выглядел обеспокоенным.
– У меня есть серьезные сомнения, что тебе надо вмешиваться в это дело. Более того, я уже сомневаюсь, что правильно поступил, позвонив тебе.
– Джек, последние четыре года меня окружали насильники, вооруженные грабители и убийцы.
– Я это знаю. Но ты, во всяком случае, знала, кто они такие. А это может быть кто угодно. Они убивают всех без разбору, Кейт. Это чрезвычайно серьезно.
– Я не уйду, пока не позволишь помочь тебе.
Джек замялся, отвел глаза.
– Джек, если ты этого не сделаешь, я выдам тебя. Лучше уж тебе попасть в полицию. Он посмотрел на нее.
– Ведь ты этого не сделаешь?..
– Еще как сделаю! Находясь здесь с тобой, я нарушаю закон. Если позволишь помочь тебе, я забуду об этой встрече. Если нет...
Она выразительно взглянула на него и, несмотря на все трагические варианты развития событий, которые он только мог представить себе, Джек почувствовал, что счастлив быть с ней здесь в этот самый момент.
– Ладно. Ты будешь связной между мной и Сетом. Он единственный человек, кроме тебя, кому я могу доверять.
– Но ты потерял пакет. Как теперь может помочь тебе этот человек? – Кейт не скрывала испытываемой ею неприязни к следователю.
Джек поднялся и стал ходить по комнате. Наконец, он остановился и посмотрел на нее.
– Тебе известно, что твой отец был необычайно предусмотрительным’ Что всегда имел запасной план?..
– Припоминаю, – сухо ответила Кейт.
– Что ж, я очень рассчитываю на эту его привычку.
– Что ты имеешь в виду?
– У Лютера был запасной план на этот случай.
Открыв рот, она уставилась на него.
– Миссис Брум?
Дверь приоткрылась, и показалось лицо Эдвины Брум.
– Да.
– Меня зовут Кейт Уитни. Лютер Уитни был моим отцом.
Кейт облегченно вздохнула: пожилая женщина приветливо улыбнулась ей.
– Как же, я видела тебя раньше. Лютер часто показывал твои фотографии. Ты даже милее, чем на снимках.
– Спасибо.
Эдвина распахнула дверь.
– О чем же я думаю. Ты, наверное, замерзла. Заходи, пожалуйста.
Эдвина провела ее в маленькую гостиную, где на мебели уютно устроились три кошки.
– Я только что заварила чай, хочешь?
Кейт колебалась. Времени было в обрез. Она осмотрела крошечную комнатку. В углу стояло старое пианино, покрытое толстым споем пыли. Кейт взглянула на потерявшие зоркость глаза женщины; удовольствие от игры на пианино, должно быть, давно было ей недоступно. Муж скончался, единственная дочь покончила с собой. Как часто к ней заходили гости?
– Спасибо, с удовольствием.
Они расположились на старой, но удобной мебели. Попивая горячий крепкий чай, Кейт начала согреваться. Она откинула с лица прядь волос и, взглянув на Эдвину, увидела, что та смотрит на нее грустными глазами.
– Я так сожалею о том, что случилось с твоим папочкой, Кейт. Очень сожалею. Я знаю, что у вас не все было гладко. Но Лютер был одним из самых достойных людей, которых я когда-либо встречала.
Кейт понемногу оттаивала.
– Спасибо. В этой связи у нас есть о чем поговорить. Взгляд Эдвины упал на маленький столик у окна. Кейт перехватила этот взгляд. На столике многочисленные фотографии Ванды Брум образовали нечто вроде иконостаса; на снимках она была счастлива и весела. Ванда и ее мать были очень похожи.
Иконостас. Вздрогнув, Кейт вспомнила о хранившихся в спальне ее отца фотографиях, где она была запечатлена в моменты своих успехов.
– Да, конечно. – Эдвина вновь смотрела на нее.
Кейт поставила чашку на стол.
– Миссис Брум, мне ужасно не хочется сразу же переходить к цели моего визита, но дело в том, что у меня мало времени.
Эдвина выжидающе наклонилась к ней.
– Это касается смерти Лютера и моей дочери тоже, так?
Кейт удивилась.
– Почему вы так думаете?
Эдвина еще ближе наклонилась к ней и перешла на шепот.
– Потому что я знаю, Лютер не убивал миссис Салливан. Я знаю это так же точно, как если бы видела это собственными глазами.
Кейт не знала, что и думать.
– Может быть, вам известно, кто...
Эдвина уже с сожалением качала головой.
– Нет, неизвестно.
– Тогда почему вы думаете, что отец не делал этого? На этот раз Эдвина явно замялась. Она откинулась
