Затем Ричмонд судорожно рванулся, но потеряв равновесие, пролетел по комнате, врезался в стену и свалился на тумбочку. В конце концов президент Соединенных Штатов рухнул на пол и, хныча, скорчился в позе зародыша рядом с женщиной, с которой этой ночью собирался заняться сексом.
Лютер с отвращением наблюдал за ним. Он потер шею и медленно покачал головой. Слишком трудно становилось выносить дальше все невероятные события этой ночи.
Президент медленно приподнялся и сел на полу. Бертон, видимо, чувствовал то же, что и Лютер, но хранил молчание. Коллин вопросительно посмотрел на Рассел. Она перехватила его взгляд и самодовольно согласилась с этой незаметной сменой караула.
– Глория...
– Да, Алан.
Лютер вспомнил, с каким выражением несколько минут назад Рассел смотрела на нож. Он также знал кое-что, чего не знал никто из находившихся в комнате.
– Все будет в порядке? Сделайте так, чтобы все было в порядке! Прошу вас, Глория, пожалуйста. О Боже, Глория!
Она ободряюще опустила руку на его плечо, так же как делала это во время бесконечной предвыборной гонки.
– Все под контролем, Алан. У меня все под контролем. Президент был еще пьян, чтобы ухватить смысл сказанного, но для нее это было неважно.
Бертон прикоснулся к миниатюрному динамику переговорного устройства, находящемуся у него в ухе, и несколько секунд внимательно слушал. Он повернулся к Рассел.
– Нужно убираться отсюда к чертовой матери. Варни заметил на дороге патрульную машину.
– Сигнализация?.. – в недоумении спросила Рассел.
Бертон отрицательно покачал головой.
– Должно быть, обычная проверка, но если они что-то увидят... – Он не стал продолжать, так как все было ясно без слов.
В этом районе богатых уехать на лимузине было лучшим способом обеспечить себе прикрытие. Рассел поблагодарила Бога за то, что взяла за правило использовать во время этих маленьких приключений взятые напрокат лимузины без постоянных водителей. Имена на всех бланках были вымышленными, аренда оплачивалась наличными. Машину забирали и через некоторое время возвращали. Они тщательно вычистят автомобиль. Полиция зайдет в тупик, если зацепится за этот след, что было крайне маловероятно.
– Пошли! – Рассел слегка запаниковала.
Президенту помогли подняться. Рассел вышла вместе с ним. Коллин забрал пакеты. Затем застыл на месте.
Лютер нервно вздохнул.
Коллин повернулся, взял с тумбочки сумочку Рассел и вышел.
Бертон завершил уборку комнаты с помощью небольшого пылесоса и тоже удалился, выключив свет и закрыв за собой дверь.
Для Лютера мир вновь стал чернильно-черным. Он впервые оказался в этой комнате наедине с мертвой женщиной. Остальные, очевидно, привыкли к лежащей на полу окровавленной фигуре, перешагивая или обходя безжизненное тело. Но Лютер еще не свыкся с трупом, находящимся в каких-то восьми футах от него.
“Богатая неразборчивая сука” – такая неофициальная эпитафия, возможно, ожидает ее. Да, разумеется, она обманывала своего мужа, хотя Лютера это не слишком заботило, но она не заслужила такой смерти. Президент не убил бы ее, это несомненно. Если бы не ее контратака, убийства не произошло бы.
Обвинять сотрудников секретной службы трудно. Это их работа, и они ее выполнили. Она совершила ошибку, попытавшись убить президента в приливе чувств, ударивших ей в голову. Возможно, это и к лучшему. Если бы Салливан оказалась чуть проворнее, а реакция агентов – чуть медленнее, она, скорее всего, провела бы остаток жизни в тюрьме. Или была бы казнена за убийство президента.
Лютер сел в кресло. Его ноги затекли. Он заставил себя расслабиться. Скоро он смоется отсюда. Нужно приготовиться к пробежке.
Ему многое требовалось обдумать, учитывая, что он невольно оказался в роли подозреваемого номер один в том, что, без сомнения, будет названо отвратительным и ужасным преступлением. Судя по богатству потерпевшего, можно было ожидать, что на поиски преступника будут брошены огромные силы полиции. Но уж точно они не будут искать ответа в резиденции президента. Они обыщут все и, несмотря на меры предосторожности, принятые Лютером, вполне могут выйти на него. Он осторожен, очень осторожен, но никогда не сталкивался с такими силами, которые будут мобилизованы на раскрытие этого преступления.
Он быстро перебрал в уме все свои действия этой ночью. Очевидных промахов вроде бы не было, но обычно неприятности приносят промахи, совсем не очевидные. Он нервно вздохнул, сжал и разжал пальцы и вытянул ноги, чтобы успокоиться. Все по порядку. Он еще не выбрался отсюда. Многое могло пойти не так, как он планировал.
Он подождет еще две минуты. Он считал секунды и видел, как они садятся в машину. Должно быть, они дождутся, когда патрульная машина окончательно скроется из виду, прежде чем уехать.
Он осторожно открыл свою сумку. В ней было наиболее ценное из содержимого этой комнаты. Он почти забыл, что пришел сюда, чтобы совершить кражу, и уже совершил ее. Его машина находилась в доброй четверти мили от дома. Он поблагодарил Бога, что давно бросил курить. Ему понадобится весь объем его легких. От скольких агентов секретной службы ему нужно будет уйти? По крайней мере, от четырех. Черт!
Зеркальная дверь медленно отворилась, и Лютер шагнул в спальню. Он еще раз нажал на кнопку и швырнул пульт обратно на кресло. Дверь закрылась.
Он взглянул на окно. Ранее он предусмотрел запасной вариант ухода. В его сумке лежал стофутовый моток чрезвычайно прочной нейлоновой веревки с узлами через каждые шесть дюймов.
Лютер обошел мертвое тело так, чтобы не ступить в лужу крови. Лишь однажды он взглянул на останки Кристины Салливан. Ее жизнь уже не вернуть. Надо позаботиться о своей собственной.
Ему потребовалось несколько секунд, чтобы добраться до тумбочки и пошарить рукой за ней.
Пальцы Лютера нащупали пластиковый пакет. Когда президент налетел на тумбочку, сумочка Глории Рассел опрокинулась на бок. Пакет со своим бесценным содержимым вывалился и соскользнул за тумбочку.
Лютер быстро засунул пакет в свою сумку. Он стремительно приблизился к окну и осторожно выглянул наружу. Лимузин и микроавтобус оставались на месте. Это плохо.
Он перешел к противоположной стене комнаты, достал веревку, завязал ее на ножке невероятно тяжелого комода и протянул к другому окну, через которое он выберется на часть двора, не видимую с дороги. Он осторожно открыл окно, моля Бога, чтобы все прошло гладко.
Он выбросил веревку из окна, и она повисла вдоль кирпичной стены дома.
Глория Рассел посмотрела на массивный фасад дома. Его хозяин – обладатель огромного состояния. Состояния и положения в обществе, которых Кристина Салливан не заслуживала. Она добилась их с помощью своей грудки, искусно выставляемой задницы и своего дрянного ротика, которые каким-то образом служили источником вдохновения для престарелого Уолтера Салливана, пробуждая кое- какие эмоции, глубоко запрятанные в его душе. Через полгода он о ней и не вспомнит. В его мире твердокаменного богатства и власти ничего не переменится.
Мысль пронзила ее мозг подобно молнии.
Она уже почти выбралась из лимузина, когда Коллин схватил ее за руку. Он держал кожаную сумочку, купленную ею в Джорджтауне за сотню баксов, а теперь стоившую для нее неизмеримо больше. Она опустилась обратно на сиденье, ее дыхание стало ровным, и она улыбнулась Коллину, чуть покраснев.
Президент, находящийся в полубессознательном состоянии, не заметил этого обмена взглядами.
Затем Рассел заглянула в сумочку, на всякий случай. Ее челюсть отвисла, а руки лихорадочно обшаривали немногие предметы в сумочке. Она приложила все усилия, чтобы не завопить во весь голос, и с ужасом посмотрела на молодого агента. Ножа не было. Он по-прежнему находился в доме.
