меня в ворота!
Финн рассеянно отозвался:
— Извини, сынок. У меня, наверное, будут дела в тот день.
И действительно, он собирался навестить мать.
Мэнди дала Дэвиду немного карманной мелочи, потому что их класс следующим утром собирался поехать на школьную экскурсию в Капитолий. Сегодня за ужином она ела очень мало и все поглядывала на мужа, который явно витал где-то в облаках.
— Гарри, все в порядке?
Он вздрогнул, отрываясь от собственных мыслей.
— Да так, просто навалилось на работе…
О сегодняшнем инциденте новостные каналы умолчали, хотя на место происшествия выезжала полиция. Ясно: серьезные органы наложили свое цензурное вето. В противном случае пострадали бы условия для выполнения контракта той «красной ячейки», в которой работал Финн по заданиям Управления нацбезопасности, а ведь эта деятельность была жизненно важной для интересов страны. Кстати, стрелявшему охраннику не предъявили никаких обвинений, если не считать выговора за нарушение служебной инструкции, после чего лишили права носить табельное оружие.
После ужина Финн съездил в больницу проведать Сэма. Тот все еще находился в блоке интенсивной терапии, однако его состояние стабилизировалось. Напичканный мощными препаратами, он даже не заметил появления Финна. Родители Сэма успели прилететь из Нью-Йорка и сейчас сидели в коридоре у палаты. Финн провел с ними около часа, объясняя случившееся и старательно умалчивая о том, что виноват-то, по сути, их сын, которому хватило глупости кинуться наутек от нервного юнца с большой пушкой.
Затем он покинул больницу и некоторое время кружил по городу, настроив магнитолу на волну, где в круглосуточном режиме передавали новости. Наконец, когда ему надоело слушать сообщения, чей тон постепенно сменился с мрачного на подавленный, а затем и вовсе на безысходный, он выключил радиоприемник. Господи, что за мир они оставят своим детям…
Финн поехал в центр — не хотел пока возвращаться домой, в тихий виргинский пригород. Еще за ужином он по выражению лица Мэнди понял, что ее подмывает поговорить с ним о разных разностях, однако на это у него попросту не было сил. Мало того, Финн никак не мог решить, в каком ключе подать жене новость, что он опять хочет проведать мать. У детей сейчас очень плотное расписание, сам он все время пропадает на службе… не мудрено, что Мэнди на взводе. Но тут ничего не попишешь — особенно после новости о воскрешении Джона Kappa.
Вскоре машина выехала на проспект Конституции, который мог претендовать на звание второй по счету самой знаменитой улицы американской столицы после Пенсильвания-авеню. Свернув здесь налево, Финн направился в сторону Белого дома, а затем после правого поворота попал на Эф-стрит, откуда добрался до торгового и делового квартала, где царило оживление ночной жизни. Справа высился железобетонный каркас недостроенного здания, — хозяин-девелопер обанкротился. Поджидая на красном светофоре, Финн рассматривал в левое окно новый жилой кондоминиум. Его взгляд скользнул вверх, на седьмой этаж, потом на угловое окно этого роскошного небоскреба… Нет, здесь он оказался вовсе не случайно. Поездка была вполне преднамеренной.
Свет в квартире горел, и за шторой мелькнул темный силуэт.
Сенатор Роджер Симпсон из великого штата Алабама был дома.
Глава 68
Аннабель встала возле Пэдди, который сидел в кресле ее гостиничного номера. Она молча кивнула, и старик поднял телефонную трубку.
Впрочем, прежде чем Пэдди набрал нужный номер, дочь положила руку ему на плечо.
— Ты уверен, что готов к этому?
— К
«Ничего ты не готов…» — подумала она. Отец и в самом деле выглядел усталым и испуганным.
— Ладно, с Богом, — кивнула Аннабель.
Как только номер был набран, она подняла трубку спаренного телефона и принялась слушать.
— Привет, Джерри… Это я, Пэдди Конрой. Сколько лет, сколько зим — и все без добычи, а? С другой стороны, я могу ошибаться. Ходят слухи, ты был сильно занят последнее время.
Аннабель уважительно взглянула на отца. Тот словно преобразился: широкая улыбка, уверенный голос. Сейчас в кресле вальяжно развалился человек, которому море по колено.
Услышав знакомый голос, Бэггер почувствовал, как ослабли ноги. Следующая по счету его эмоция была куда более привычной. Он чуть не раздавил телефонную трубку в своей мощной лапе и рявкнул:
— Ты! Сука! Кто тебе дал мой номер?!
— Полистал телефонный справочник на букву «жэ».
От этой ремарки Аннабель едва не прыснула со смеху.
— Где твоя поганая дочь?
— А, стало быть, люди верно говорят: она тебя кинула на кучу бабок. Наверное, слушок долетел и до Комиссии игорных заведений, да? Я ею горжусь. Талантливая у меня дочурка, все схватывала на лету.
— Ты, наверное, и сам в этом замешан. Если так, гарантирую тебе сеанс сдирания кожи, который продлится двое суток.
— Джерри, Джерри…
— Какого хрена тебе надо?
— Да вот, хочу кое в чем подсобить.
— Мне не нужна твоя помощь!
— А ты не торопись. Ведь я что предлагаю-то?
— Короче!
— Сам догадаться не можешь?
— Я тебя раньше кастрирую!
— Ладно, слушай. Аннабель у меня. Она тебе нужна, или ты успел переболеть ее чарами, от которых стал самым крупным олухом на свете?
— Готов ее мне сдать?
— Уж не оглох ли ты? Я ведь только что это и сказал.
— Откуда такой широкий жест? От сердечной доброты?
— Джерри, уж ты-то должен бы знать меня получше.
— Ну и сколько ты за нее хочешь?
— Ни цента.
— А?.. — изумленно выдохнул Бэггер.
— Деньги мне больше не нужны.
— Тогда что?
— Ты дашь мне слово, что когда получишь Аннабель, уже не станешь за мной охотиться. Мне и так-то осталось не много времени, и я не желаю провести его, вечно оборачиваясь через плечо.
— Ага… Давай-ка подытожим. Ты дашь мне Аннабель в обмен на то, что я оставлю тебя в покое?
— Именно. Я знаю, что ты не переставал меня разыскивать с тех самых пор, как я обул тебя на вшивые десять штук. И знаешь что? Я устал от этого.
—
— Короче, мы договорились или нет? Мне нужно от тебя честное слово. Я знаю, что ты на многое способен, но слово свое держишь железно. Ты получишь Аннабель, а меня оставишь в покое. Навсегда.
Бэггер уставился на пол. На его шее вздулись пульсирующие вены.
