тяжелого ремесла нет имени. Подобно таким же людям его Родины, он был всего только «буквой» и номером У-33, и-18, там, в секретном отделении военного министерства в Берлине… Но что вы делали с 1919 по 1921 год, Карл Хейле? Я был журналистом, господин майор. Может быть, в Индии? Нет, не в Индии, а в «Фолькиш Цайтунг». И что вы делали в газете? Я был помощником дипломатического редактора. Человек обернулся в мою сторону. Я записывал несколько слов. Этого для него было достаточно.
— Я понимаю, — обратился он ко мне, — вы, вероятно, журналист. Могу я вас просить, как собрата, в том случае, если вам станет известно имя той дамы, о которой здесь шла речь, не печатать этого имени? Здесь у нас дело мужское.
— Вы женаты? — спросил майор. Хейле ответил «нет», но с горькой улыбкой, которая говорила: «Разве в моей профессии женятся?» Так, значит, в 1919 г. вы работали в «Фолькиш Цайтунг» и не были в Индии? Нет… Вы не были в Индии с вашим отцом, которого расстреляли англичане? Я… я, очевидно, жертва сходства! Дети тюремных сторожей играли в мяч на дворе, и их свежий смех ворвался в комнату. Дети!.. — промолвил Карл Хейле. Я вас арестую, — сказал майор. Однако… Мне очень жаль, но всякий служит своей Родине, не правда ли?»
Как вербовали во Французский иностранный легион во время Алжирской войны и подробности об участии в ней легионеров
Статья «Легион смерти» немецкого журналиста Клауса Вайзе, непосредственно общавшегося с вербовщиками из Французского иностранного легиона, посвящена «немцам». Поскольку «немцами» записывались в легионеры десятки и сотни русских, описание легионной жизни будет очень полезно в данной книге, тем более что легионные порядки, описанные К. Вайзе, были одинаковы как для немцев, так и для выходцев из СССР, в ту пору имевших значительный процент среди легионеров. «Хорошенькая продавщица на Курт-Шумахер-плац, что в Западном Берлине, улыбаясь, протягивает мне сосиски. Я быстро уничтожаю их, во рту остается острый горчичный привкус. «Может быть, у вас найдется что-нибудь выпить?» — спрашиваю я. «Загляните в соседнюю пивную», — советует девушка. В сколоченной из досок пивной, на фасаде которой красуются огромные буквы «Вейн-Шульце», меня встретили дикие вопли, несущиеся из музыкального ящика. Беспрерывно хлопает дверь, «Вейн-Шульце» популярна у солдат французских оккупационных войск. Я заказываю кружку пива. Некий господин, лет 30, подходит к моему столику:
— Свободно? Я киваю головой. Господин удобно устраивается на стуле, многозначительно подмигивает: — Сюда надо приходить вдвоем… Мужчина с залихватской щеточкой усов на верхней губе обращается со мной, как со своим старым знакомым:
— Давайте еще по одной! Или, может быть, у вас нет денег? Минуточку, я сейчас закажу… Он очень разговорчив, мой случайный знакомый:
— Дальше берлинских колоколен вам, наверное, не приходилось заглядывать? Я бы смог подыскать вам одну приличную работенку за границей. Наконец он раскрывает карты:
— Не приходила ли вам в голову идея отправиться на прогулку в Северную Африку? Приятнейшая жизнь. Каждый день каких-то пара часов службы. Масса денег. Легкая одежда. Ну, так как же? Нам позарез нужны молодые немцы! Кому это «нам»? Тогда за столом солидный господин с залихватскими усиками предпочел промолчать. Но лучше не встречаться с ними! Они — вербовщики, охотники за живым товаром для Французского иностранного легиона. Сколько юных немцев завербовали они в армию наемников, откуда единственный путь — в смерть!.. Вербовщики Иностранного легиона беспрепятственно действуют в Западном Берлине и в Западной Германии. Западноберлинский сенат смотрит на все это сквозь пальцы и даже больше! Сенат поощряет вербовщиков в Иностранный легион. Совершившие побег легионеры, такие, как К. Мартин Дучке, Гейнц Мюллер, Фридрих Слейц, Ганс Гастрейтер, Герхард Вольтер, Зигфрид Рихтер, были арестованы западноберлинской полицией и выданы французским оккупационным властям в Западном Берлине. Но вернемся к закусочной «Вейн-Шульце». Помните, что говорил мой собеседник о жизни в Иностранном легионе? «Всего пара часов службы… много денег… будете прилично жить…» Как же это все выглядит в действительности? Вот некоторые факты из западногерманских газет и сообщений легионеров. «Воротами в ад» называют легионеры вход в учебную базу в Сиди-Бель-Аббесе. И это совсем не случайно. К только что прибывшим новобранцам обращаются со следующей приветственной речью: «Вы собаки, оборванцы, сволочи! Вы перестали быть людьми, отныне вы — легионеры! Приказ начальника выполнять беспрекословно. Вам нечего думать, вам следует повиноваться, думать за вас будем мы…» А того, кто не повинуется, ждет жестокая кара. Два молодых немца — Вольфганг Хелмбауэр и несовершеннолетний Арнольд Квикс, пытавшиеся бежать из Алжира, были замучены палачами Легиона. Западногерманская профсоюзная газета «Металл» сообщает, что «после нечеловеческих допросов Квикс скончался. О Хелмбауэре известно лишь то, что его привязали к грузовику и волокли по земле». «За малейшие дисциплинарные проступки, за то, что человек ослабел физически, легионера на 24 часа закапывали в песок пустыни», — писал 20-летний берлинец Хорст-Карл Миллер. Сотни кровавых преступлений на счету Иностранного легиона. Об одном из них рассказывает дезертировавший легионер: «Однажды ночью нас обстреляла небольшая группа бойцов алжирской армии. Нам не удалось найти их. Но мы отомстили алжирцам. При обыске в одной из деревень мы нашли взрывчатку. Тогда мы привели в дом, где нашли эту взрывчатку, 50-летнюю жертву, мать шестерых детей. Ее заперли в комнате, положили взрывчатку и туда же вылили 20 литров бензина. Солдаты притащили также к дому детей. При взрыве было убито 12 человек. Среди них — четверо детей в возрасте до 10 лет, пять женщин и трое мужчин. Мы оставили позади себя печаль, руины и слезы…» По данным самих французов, в таких случаях «в Тунисе и в Сетифе прежде говорили, что это сделал Легион[671]… Тогда еще прибегали к этой оговорке, но теперь она не имеет никакого смысла. Пострадавший во время этой войны старик с седой бородой не сказал мне: «Это сделала армия», а сказал: «Это сделала с нами Франция»[672]… И в этих словах действительно правда: чего уж самим французам «вешать всех собак» здесь на Легион, если они сами его специально натравливали на арабов и берберов, да и регулярные французские подразделения мало чем отличались по жесткости от легионеров! По данным Фронта Национального Освобождения Алжира, в Иностранном легионе 80 % составляют немцы, самому молодому из них — 15 лет, и бывшие военнослужащие гитлеровской армии… Они — современные эсэсовцы, 600 тысяч алжирцев было убито ими к августу 1959 г., по признанию самих легионеров, с конца лета 1955 г. Каждый день исчезают десятки парней. Их завербовывают в Иностранный легион. Западногерманская и западноберлинская полиция великолепно все это видят, но бездействуют. Видимо, им это выгодно», — подводит итог Клаус Вайзе.
Русские в Легионе сегодня
Казалось, что после завершения Алжирской войны и развала французской колониальной империи судьба Французского иностранного легиона предрешена, и он будет распущен «за ненадобностью». Французы мудро решили, что это подразделение еще может им пригодиться, и в этом они не ошиблись. Французы лишь сильно сократили его со 120 тысяч до 12, а потом до 8 тысяч. В первую очередь, оставили на службе тех, кто не поддерживал мятежников против де Голля, и профессионалов своего дела, имеющих большой боевой опыт. Легионерам в конце 1962 г. пришлось убираться из «святая святых» — Сиди-Бель- Аббеса и устраиваться во Франции. Депо Легиона перенесли в городок Обань под Марселем, а тренировочные базы парашютистов — на Корсику, подальше от остальной части Франции. Это делалось также с целью подавления возможных выступлений корсиканских сепаратистов. В 1968 г., в связи с продолжением из СССР «экспорта коммунизма и революции», во многих странах мира начались восстания, направленные против интересов стран НАТО. Это было «горячим» продолжением «холодной» войны. Не стал исключением в списке таких стран Чад, бывшая французская колония. События в этой стране стали развиваться в невыгодном для французов русле. Под угрозой отмены оказались ранее заключенные с Чадом
