В это утро он облачился в форменную одежду, которая произвела сильное впечатление на Уолли своим удивительным сочетанием практичности и шика. Коричневая кираса, стягивавшая его внушительных размеров грудную клетку, зеленые рукава с буфами и разрезами, зеленые же, короткие, подвязанные ниже колена штаны, желтые чулки, ярко-красные башмаки, игривая шапочка с блестевшим на солнце алым, склоненным набок пером — все это придавало облику Кроча ореол веселости, которая контрастировала с мрачной угрюмостью меча, арбалета, стрел и нескольких засунутых под чулки кинжалов. Еще он сохранил свой большой мохнатый плащ; свернутый за спиной подобно крыльям птицы и пристегнутый усыпанной беллахронтисами золотой цепью, этот плащ живо напоминал о прежнем Кроче, бродившем по зеленому лесу. Борода и волосы его были подстрижены, и теперь он казался всего лишь раза в два больше обычного человека.
— Мы попросим у Пи-Айчена дать тебе снаряжение пограничника, как только ты примешь присягу, — сказал он Джеку.
У седла Кроча болтался объемистый бурдюк с вином, — впрочем, можно было не сомневаться, что на всю поездку его не хватит.
Вскоре Кроч затянул песню: «Прекрасны мужчины границы — отважней их нет и храбрее; хотя, как и все в этом мире, они постепенно стареют…»
Он жадно глотнул вина и заявил:
— К черту эту дурацкую слезливую песню! Хватит распускать сопли!
И Кроч запел снова, весело горланя простенький повторяющийся припев:
Кроч легко соскочил с коня, снял с плеча арбалет и взял его в одну руку. Другая рука тем временем уже доставала из колчана стрелу.
— Что означает эта песня? — спросил Уолли.
— Говоришь, что означает, сынок? Да почем я знаю. Взгляни-ка лучше вон туда. Сейчас мы проверим, сколько обедов ты можешь заработать!
Джек посмотрел в том направлении, куда указывал Кроч. Высоко в голубом небе кружилась точка. Постепенно она увеличивалась в размерах, превращаясь в покрытое перьями чудовище, лениво помахивающее крыльями. Оно, несомненно, направлялось к ним.
— У тебя есть один выстрел, Джек. А затем используй то, что попросишь у Пи-Айчена.
Уолли приподнял свой арбалет и натянул тетиву. Руки его дрожали. Затем он неуклюже соскочил с лошади, что заставило Кроча исторгнуть вопль отчаяния, и бросился к обочине дороги. Вот лист — большой и широкий. Вот длинная и прямая палка… Джек торопливо зашептал: — Пи-Айчен, скорее дай мне щит, крепкий и удобный! И копье, длинное и острое!
Он снова кинул быстрый взгляд на предаккера. Тот был уже ближе — огромные крылья застыли в бреющем полете, зубастый клюв был широко разинут, блестящие ярко-красные лапы ощетинились острыми, как опасные бритвы, когтями.
Джек неумело вскарабкался обратно на лошадь.
— Еще секунду назад мне казалось… — со вздохом облегчения начал Кроч.
Предаккер устремился вниз.
— Эй, смотри! Эта дрянь поворачивает! Он не хочет атаковать нас! Жалкий трус… Давай, Джек, скачи!
Предаккер нырнул под покров расположенных впереди чахлых деревьев. Лошади набрали скорость, и стук их копыт разносился над степью, как пулеметная очередь. Кроч припал к шее своей кобылы.
— Ну давай, моя красавица! Шевели своими быстрыми ножками! В галоп!
Вцепившись мертвой хваткой в поводья, Уолли следовал за ним, подпрыгивая вверх-вниз и трясясь из стороны в сторону. Он задыхался, зад его горел, словно исполосованный ремнем, а ноги гудели. И все же Джек не отставал от Кроча.
За зарослями низких кустов, прикрываясь охапкой упавших веток, две женщины и два мужчины скорчились в яме, вырытой животными. Еще один мужчина лежал на дороге, и лошадь тыкалась мордой в то, что осталось от его головы.
От других четырех лошадей не осталось и следа. Одна из женщин — полная, судя по виду, мать — плакала. Мужчины держали арбалеты и неуклюже пытались стрелять, не высовываясь из-за укрытия. Вторая женщина, для которой эта берлога оказалась ловушкой, забилась в нее глубже, чем другие, и Уолли мог видеть только ее роскошный плащ и великолепные золотисто-рыжие волосы.
— Здесь совсем не много места, — сказал старший из мужчин, хрипло дыша, — но вы вполне можете присоединиться к нам…
— Я, Кроч, не прячусь от предаккеров! — гордо заявил Кроч, удивив и приободрив этим Джека.
— Вы не понимаете… — промямлил второй мужчина — молодой, с болезненным лицом. Его тонкие женственные руки неловко и беспомощно теребили арбалет.
Кроч бросил на него многозначительный взгляд. Предаккер лениво раскачивался в вышине, наблюдая за людьми.
— Ждет свою подружку, — сухо заметил Кроч. — Стоило бы убить его, прежде чем они начнут орудовать вдвоем.
— Да ведь стрела не долетит до него, — запротестовал Уолли.
Кроч соскочил с лошади и прошел немного вперед мимо зарослей кустов к тому месту, где пыльная, изрезанная колесами дорога неожиданно соединялась с вымощенным желто-коричневым кирпичом трактом. Тут он вдруг захромал и улегся на спину, пристроив арбалет на своей могучей грудной клетке.
— Запомни, Джек. Ты должен поразить его с первого выстрела!
Заинтересованный предаккер начал снижаться.
— Смотри, Ларни, человек-приманка! Какое мужество! — оживленно воскликнул старший мужчина, и его крепкие зубы блеснули над изящной бородой.
— Мужество, мой дорогой Джарфон, — это товар для пограничников. Такие вещи меня не впечатляют. — Ларни все еще не перезарядил прыгающий в его руках арбалет.
Уолли взглянул на молодого и, заметив пестрый щегольской наряд, немедленно проникся отвращением к нему. Другой — Джарфон — показался ему более надежным человеком.
Ларни кого-то напоминал Уолли, но он никак не мог вспомнить, кого именно. Было что-то до странности знакомое в образе этого молодого хлыща — у Джека возникло чувство, будто он смотрится в зеркало, пытаясь разгадать секреты ушедших дней.
Грязно-коричневые крылья предаккера ухнули на повороте, хвост вытянулся, а кожистая шея кровожадно выгнулась. Уолли вытер лоб. Злобная тень пронеслась над ним со свистом, похожим на звук кнута господина Хлыста.
— Давай! — заорал Кроч.
Оба спустили курки одновременно.
