серо-бурые, хоть тоже выглядели одинаково, ни к какому воинскому формированию приписаны не были. Армия бедняков, которые не в состоянии купить себе цветного сукна и кожи, далеко не то же самое, что вооруженные формирования. Хотя все же и у них какое-то оружие на поясах висело.
Но главное – все четверо тащили плохо очищенную от ветвей сосенку. На сосенке, привязанная за руки и за ноги, висела Ленда Брангго.
Дебрен, неправдоподобно спокойный, принялся ощупывать снег, выкапывать из него примерзшие к другим не очень большие камни. Нашел четыре. Больше искать не стал. Пришлось бы вылезти из-за валуна, а кроме того, больше двух камней в карманах штанов не умещалось.
Потом он встал и не спеша, не думая о незакрытой, совершенно беззащитной спине, начал спускаться с обрыва. Оставаясь уже не более двадцати стоп, но даже если б было и двести, он все равно не сделал бы ни одного лишнего движения. Он не хотел упасть: падение с высоты даже всего трех стоп означало вывих или перелом и крах всех надежд. Только поэтому сама разница в высоте нисколько его не волновала. Главное – выжить.
Возможно, спасло его то, что он не торопился, а может – балахон Гануса, старомодный и покрытый крупными звездами, а по краям окаймленный цветами Телепортганзы. Но вероятнее всего, сыграло роль то, что он был совершенно один. В спину одинокого безоружного человека не стреляют издалека без серьезной причины.
У подножия откоса он обернулся и увидел, что все четверо стоят. Прежде чем они опустили шест с жертвой, он успел заметить огромное пятно крови, протянувшееся вдоль всей Лендиной правой штанины. Неудивительно, что они тебя догнали, княжна.
– Эй, ты кто таков? – закричал один из солдат, невысокий, единственный, кто еще не заработал на латы. Он вышел на несколько шагов вперед, но пока что не доставал висевшего за спиной арбалета.
Дебрен изобразил грустную улыбку и направился к нему, держа правую руку в кармане. Шестьдесят шагов. Ужасно далеко. Было б сорок – он остался бы наверху.
Но шестьдесят – слишком много.
Ленда была жива и в сознании. Голова, с которой сполз капюшон, висела низко, когда он ее еще видел, но если б не шейные мышцы, она покачивалась бы еще ниже. Сейчас он ее не видел. Слишком много покрытого инеем вереска, слишком много мужчин. Это несправедливо. Ему необходимо набраться сил, чтобы еще раз заглянуть ей в глаза.
– Небось со станции, что по другую сторону, – подсказал командиру самый оборванный из солдат. А точнее, из пограничных кордонеров. На груди у обоих, кроме княжеских гербов, были вышиты небольшие полосатые шлагбаумы, символы их профессии. – По цветам видно. Телепортганзовый.
– Сам вижу, – сплюнул низкий. – Опять спецслужбы все испоганили, пес их побери. Никаких верленцев больше не должно было быть. Если окажется, что и с девкой они так же хорошо сработали, то не видать нам выпивки, да и очередное повышение мимо пройдет. Не говоря уж о том, что тяжесть эту задарма таскаем.
– А наше серебро? – заволновался один из помощников-крестьян, тот, что с никудышными усиками. – Обещано было!
– Чихать я хотел на ваше серебро. Доставай арбалет, Боле к. Перепился телепортганзист иль сглупел, с голой башкой в такой мороз шляясь, но вдруг да к нему разум возвернется. А у меня уже ноги в зад вросли, гоняться ни за кем охоты нет. Ежели сбежать задумает, так ты его болтом угости.
Дебрен шел, храня на губах улыбку, держа руку в кармане. Шел не спеша, не глядя никому в лицо.
– По ногам целить, как в девку? – уточнил Болек, так же не спеша снимая оружие со спины, прижимая ступней стремя на конце ложа и голыми руками натягивая тетиву. Арбалет был легкий, чуть-чуть посильнее лука.
– Сдурел? Еще и этого хочешь на хребте тащить? Мало тебе? – Командир оглянулся и злобно плюнул, целясь в Ленду. – От этой клячи у меня уже шея болит, а ты мне еще и колдуна довешиваешь. Нет, парень. Если убегать начнет, значит, преступник, и неча определять, в каком пункте он закон нарушил. За счет чертовых следствий и процессов только разбойники-юристы живут, а я напоминаю тебе, что мы в одном управлении внутренних дел с этой бандой бездельников числимся. Из одной шкатулки нам платят. Так что сукиным сынам работы не прибавляй, потому как тем самым от своего жалованья отымешь. В случае чего в горло целься.
– А нам что делать? – напомнил о себе тот крестьянин, что повыше. – Господин десятник?
– А вы его свяжите, – указал на Дебрена командир. – Может, хорошая премия за этого сверхчисленного выпадет.
Безусый крестьянин, еще молодой, но с одутловатым, ничем на детское не похожим лицом, направился к магуну. Окованную палку из-за пояса не вынул.
Дебрен шел все так же спокойно. До солдат ему было еще двадцать шагов.
– Не лучше ли пришибить и одну токмо голову для идне… индю… э-э-э… фиксации понести? – проявил смекалку усатый. – Ну, для распознавательства, значит.
– Я, выходит, голову потащу ученую, значитца наверняка тяжелую от ума, да и из-за отсутствия волос несподручную, а ты, паря, одежку евонную возьмешь? А это видел? – согнул руку в локте десятник. – Он сам свою башку специальным службистам как на блюдечке понесет, а при случае меня при энтой жерди заменит. Не иначе, мне его Бог послал, потому как у меня что-то в затылке колотится.
Дебрен был уже настолько близко, что увидел часть лба и ухо Ленды. Он не мог сказать, подняла она голову или нет. Смотрит ли в его сторону, а если даже смотрит, то видит и понимает ли, что происходит? Не важно. Она была наградой в этой игре, но не ее участником.
Лучше было бы, чтобы она висела без сознания. Потому что в замешательстве кто-нибудь мог ткнуть ее острием, заметив опасность в движении или даже взгляде.
Пятнадцать шагов. До безусого было всего пять. Когда он оказался между арбалетчиком и Дебреном, магун вытащил руку из кармана, запустил камень, не целясь. Важнее было сработать телом, уловить момент и вытащить палочку.
Парень остановился, слегка присел, чисто символически и сильно запоздав. Таким маневром он от камня не увернулся бы. Однако Дебрен и не собирался в него попадать. Выбирая из двух зол, он предпочел бы угодить в Ленду. А этот человек был ему больше нужен в качестве живого щита.
– Осторожней, Болек! – Десятник не был прикрыт, увидел, что происходит, и пытался предостеречь дружка.
Дебрен счел, что настал нужный момент, отпрыгнул влево и поднял палочку. Он не был уверен в ее возможностях, поэтому старался целиться как можно ближе к вращающемуся в полете камню. И ошибся.
Телекинез не подтолкнул снаряд, добавив ему скорости и боевой силы; а лишь подправил траекторию. Вдобавок слишком поздно. Подправлять поправку уже было некогда. Булыжник размером с яблоко ударил Болека по левому локтю вместо того, чтобы попасть в голову. Арбалет упал в снег, но солдат, хоть его и отбросило на два шага, на ногах удержался.
– Взять его! – выхватил меч десятник.
Усатый раззявил рот, но пока все еще не выхватывал заткнутый за пояс тесак. Безусый тоже не пытался ухватить оружие. Вместо этого он заорал и попробовал схватить Дебрена.
Это было бы неглупо, потому что стоял он близко. И почти удалось. Магун выхватил камень и запустил его изо всей силы. Воспользоваться палочкой уже не успел. Пролетев три шага, камень, вообще не направляемый магией, шарахнул парня по лбу и срикошетил в сторону.
Безусый тут же повалился, ударив Дебрена головой по бедру. Дебрену удалось удержать равновесие, но при этом он потерял немного ценного времени. Болек, побагровевший от ярости и боли, уже мчался на него, сражаясь на бегу с болтающимися между ногами ножнами.
Дебрен схватил палочку зубами, освободившейся рукой полез в левый карман. Усатый за спиной наступающего кордонера быстро прыгнул к брошенному арбалету. Десятник с мечом в руке стоял там же, где и раньше. Возможно, он все еще недооценивал противника и не хотел лишать подчиненных сладости мести, а может, наоборот – начал понимать, что творится что-то неладное.
Болек был уже близко, поэтому Дебрен тут же метнул камень левой рукой. Правой выхватил изо рта волшебную палочку, успел даже поправить траекторию снаряда. Несмотря на то что солдат ловко
