— Вот по той тропе, — она указала в дальний конец деревни, — и дальше вверх, к нагорью. По крайней мере, так я слышала. И раскинули лагерь недалеко отсюда.
— Лагерь?
— Да, сэр.
— Можешь отвести нас туда? — Балча заколебалась. — Я заплачу тебе.
— Нет. Я не возьму денег. Но если я отведу вас, вы убьете их? Всех до одного? Только тогда мы будем в безопасности.
— Мы убьем только тех, кто окажет сопротивление, — ответил Хофзейгер. — А остальных арестуем и отвезем в город, где их будут судить.
— И они больше не вернутся в нашу деревню?
— Нет, — твердо пообещал Хофзейгер.
— Тогда идите за мной. Отсюда часа… два или, может, три ходу.
— Подожди, Балча, — остановил ее Хофзейгер. — Я должен связаться со своим начальством.
Спустя двадцать минут Балча, которая шла сразу за ведущим, остановилась у развилки тропы. Чувствовалось, что ею овладели сомнения.
— Туда, — наконец не слишком уверенно показала она.
— Прекрасно, — пробормотал кто-то. — Подумаешь, сделаем небольшой крюк впустую…
Через несколько минут Балча остановилась рядом с двухметровым холмиком, слепленным из грязи здешними муравьями. Она постояла, недоуменно глядя на него, и повернулась к альту Хофзейгеру, идущему сразу за ней с Адеоном и тремя ком-операторами.
— По-моему, я ошиблась. Позвольте мне вернуться к развилке и посмотреть снова. И, если можно, пусть со мной для охраны пойдет один человек.
— Хабр, иди с ней, — приказал Хофзейгер и протянул руку, в которую догадливый оператор тут же вложил микрофон. — Боссу это понравится… Дельта-шесть, я Дельта-два…
Сразу за поворотом тропы Балча споткнулась и упала на колени. Ворча, Хабр опустился рядом и в ужасе уставился на рукоятку ножа, торчащего из его солнечного сплетения, сразу под бронежилетом. Лицо его мучительно исказилось от боли, взгляд погас, и он рухнул замертво. Женщина, назвавшаяся Балчей, вложила два пальца в рот и негромко свистнула.
Комсток Брайен, который прятался среди ветвей на высоте пяти метров над тропой, услышал свист и кивнул человеку с пластиковой коробкой в руках. Тот открыл крышку коробки и нажал на кнопку.
Еще утром, как только было замечено, что солдаты высаживаются из «грирсона», заброшенный муравейник разрыли и уложили внутрь разбитые бутылки, ржавые гвозди и другой режущий мусор, а сверху — два килограмма взрывчатки, используемой в горном деле и захваченной во время налета на С-Камбру несколькими месяцами раньше. Вставив во взрывчатку два радиоуправляемых детонатора, дыру заделали влажной глиной.
Взрыв разнес на куски альта Хофзейгера, ком-операторов, всех остальных командиров и шесть из двенадцати солдат. Половина оставшихся в живых оказались ранены и сейчас кричали или стонали от боли, а остальные с ужасом смотрели на залитые кровью тела.
Послышался крик Брайена. Из укрытий выскочили около тридцати 'раум и обрушили на уцелевших солдат град выстрелов из охотничьих ружей и пистолетов. В итоге признаки жизни подавали всего двое, корчась от боли и мяукая, словно раненые котята. Брайен прикончил одного, какая-то женщина — второго.
— Быстро! — приказал комсток. — Соберите оружие и вещи.
Одна из женщин перевернула на спину солдата, увидела, что это тоже женщина, что ее грудь все еще вздымается, и подняла свое допотопное ружье.
— Нет! — прошептала девушка-солдат. — Пожалуйста…
Выстрел безжалостно оборвал ее жизнь.
Один ком каким-то чудом уцелел во время взрыва. «Дельта-два, Дельта-два, я Дельта-шесть. Черт побери, что там у вас творится? Дельта-два, ответьте!»
— Прихватите и это тоже, — приказал Брайен. — Нам поможет, если мы будем слышать их болтовню.
Из-за поворота выбежала Балча.
— Молодец, — похвалил ее Брайен. Кивнув в ответ, она опустилась рядом с телом и принялась стаскивать с него обмундирование. — В деревне кто-нибудь согласился сотрудничать с этими гиптелями?
— Нет. Они знают, чем это им грозит.
Спустя несколько минут на тропе остались лишь двенадцать обнаженных тел.
Коуд Уильямс шагнул на землю из «кука» и медленно пошел по только что прорубленной в джунглях просеке к месту засады. Последние трупы уже уложили в специальные мешки. Сент Риверс, командир роты «Дельта», сидела на выкорчеванном дереве, обхватив голову руками. Встречая Уильямса, сент Ангара отдал честь.
— Бросьте, — отмахнулся Уильямс. — Сейчас не до церемоний.
— Простите, сэр. Я просто… задумался.
Уильямс кивнул, скользя взглядом по тропе.
— Как думаете, какие потери нанесли наши храбрые солдаты противнику, прежде чем погибли?
— Ничего не могу сказать по этому поводу, сэр. Не осталось ни следов крови, ни трупов.
— Эти ублюдки, наверно, убрали все, прежде чем сбежали. Ну что же, в таком случае придется дать примерную оценку.
— Сэр?
— Как вам кажется, скольких бандитов этот взвод мог прихватить с собой? — спросил Уильямс.
— Сэр, но нет ведь никаких признаков того, что среди нападавших были хотя бы раненые.
— Никогда не поверю, что прошедшие у меня обучение люди не смогли оказать сопротивление, — твердо заявил Уильямс. — Вы отдаете себе отчет, как это скажется на моральном состоянии солдат, если они узнают, что их товарищи дали себя убить, как скотину на бойне? — Ангара ничего не ответил. — Отлично. Восемнадцать человек могли бы… Ну, хотя бы один к одному… Укажите в сводке — двадцать один убит, пятнадцать ранены. — Ангара по-прежнему хранил молчание. — Надеюсь, вы слышали, что я сказал, сент?
— Да, сэр. Предполагаемые потери противника — двадцать один погиб, пятнадцать ранены.
Под пристальным взглядом Уильямса Ангара отвернулся.
— А что там с деревней?
— Я послал два отряда провести расследование, — ответил Ангара. — Пока результат таков — никто ничего не знает. Женщина, вызвавшаяся помочь патрульным, пришла в деревню сразу после того, как ее жители услышали, что наши солдаты высаживаются. Она велела крестьянам вести себя так, точно она одна из них, и соглашаться со всем, что она скажет. В противном случае они будут иметь очень, очень большие неприятности. Большинство из молодых жителей деревни уже ушли к бандитам. Их принудили к этому, уверяют крестьяне. Сомневаюсь, что это правда. Они якобы понятия не имеют, откуда появились и куда ушли бандиты и сколько их. Вообще не знают ничего.
— Понятно, — сказал Уильямс, набрал в грудь побольше воздуха и сел рядом с Риверс.
Она подняла голову, и он увидел на ее лице следы слез.
— Вы сделали из них солдат… а теперь потеряли их, — мягко сказал он. Что же, на войне, как на войне. Первый раз это всегда переживается труднее всего.
— Джав… Альт Хофзейгер был одним из лучших. Я собиралась внести его в список на повышение в звании. А теперь… — Она замигала, смаргивая слезы, и с трудом проглотила ком в горле. — Они убили у меня целый взвод, коуд… Финфа Зелен — выстрелом в лицо… А ведь она могла бы выжить, если бы ее вовремя доставили в госпиталь… — Последние слова Риверс произнесла едва слышно.
— Возьмите себя в руки, Тереза, — сказал Уильямс. — Почти сто шестьдесят человек еще живы и нуждаются в вас.
— Я понимаю. И надеюсь, что найдется способ заставить подонков заплатить за то, что они
