– Возможно, – признал я. – Все зависит от того, есть ли до нас кому-нибудь дело. Если про наше существование вспомнят, нам пришлют помощь. А может быть, происходящее увидят с борта проплывающего мимо судна.
Я выглянул в окно, выходящее на реку. Водная гладь оставалась пустынной. Судомойка застонала.
– Пройдет два-три дня, прежде чем кто-то спохватится. Да к тому времени от нас останутся одни обглоданные косточки!
– Я им не дамся, – сказала Маран, поглаживая рукоятку кинжала. – Если дело дойдет до худшего, я отправлюсь на Колесо без посторонней помощи.
– Отлично, – подхватил я. – Мы не доставим мерзавцам этой радости.
Подойдя к Маран, я обнял ее за плечи. Она внутренне напряглась, и я поспешно отдернул руки.
С улицы донеслись громкие крики, и я осторожно выглянул в бойницу. Посреди двора стоял здоровенный верзила.
– Эй, Аграмонте! – крикнул он. – Смотрите, что у нас есть!
Он поднял руку, размахивая чем-то. Маран подошла к бойнице, но я оттолкнул ее назад, так как успел разглядеть, что держал в руке негодяй: мужской член и мошонку.
– Полагаю, теперь граф больше не сможет бесчестить наших женщин, а? – продолжал верзила. – Теперь все будет наоборот. Интересно, скольких мужчин сможет удовлетворить наша сухопарая графиня, прежде чем сойдет с ума? Ну а ее грудастая подружка – та, наверное, сможет принять
Стоявший у соседнего окна Свальбард грубо выругался, и в воздухе просвистел дротик. Верзила попытался увернуться, но он оказался слишком неповоротливым – дротик попал ему в спину и пронзил насквозь. Я мог бы добить негодяя стрелой, но не стал мешать ему мучиться.
– А теперь они пойдут на приступ, – мрачно сказал я.
Но я ошибся. Негодяи пришли с огнем.
Первый пожар, возможно, возник совершенно случайно. Но как только Ирригон загорелся, никто не предпринял попыток бороться с огнем. Смех и злорадные крики только усилились, и я увидел, как бунтовщики бросают в костер все, что подвернется под руку.
Кое-что из этого «всего» еще шевелилось...
Рано или поздно огонь должен был навести кого-то на одну мысль. Так это и произошло. Первым увидел их Свальбард – крестьян, подтаскивающих к воротам замка связки хвороста. Мы перестреляли их из луков, но появились другие, осторожно крадущиеся вдоль стен.
Вскоре мне пришлось устыдиться своего высокомерного отношения к судомойке.
– Я не хочу сгореть заживо! – взвыла служанка и побежала на лестницу.
Подумав, что она хочет найти какое-то укромное местечко, я мысленно пожелал ей удачи. Возможно, когда двери прогорят насквозь и толпа ворвется в башню, бедную женщину не найдут.
Спустившись вниз, судомойка окликнула лакея, и тот неохотно побрел к ней. Через несколько минут слуги снова поднялись к нам. Они притащили с собой огромный котел. В котле что-то кипело и бурлило, и я вспомнил, как в старину осажденные поливали лезущего на стены врага кипящим маслом.
– Они нас поджарят, – весело воскликнула судомойка, – но сначала мы сварим их в кипящем щелоке, в котором я стираю белье!
Подойдя к окну, выходящему на ворота башни, служанка осторожно выглянула на улицу, а затем они с лакеем подняли котел на подоконник и опрокинули. Сгущающиеся сумерки огласилась пронзительными криками, и судомойка просияла от счастья.
– Это их остановит.
Остановило. На какое-то время. Но вскоре мне стало жарко; я почувствовал себя муравьем, на которого жестокий мальчишка направил солнечный луч, сфокусированный увеличительным стеклом. Сначала я унюхал дым, затем увидел его – в очаге, где заготовленные дрова вдруг начали чернеть, обугливаться, источать дым. Потом потянуло дымом откуда-то сверху; загорелись резные деревянные украшения на стенах, деревянные подсвечники и, наконец, балки перекрытий. Судя по всему, бунтовщики разыскали колдуна, и теперь он своим заклинанием обрушился на все деревянное, что было в башне.
Я крикнул улану, дежурившему снизу у двери, чтобы он поднимался к нам, и мы стали выбрасывать деревянную мебель на лестничную клетку.
– Знаете, сэр, – скорчил гримасу Карьян, – я мог бы остаться с полком в Юрее, и тогда ничего этого не произошло бы. По крайней мере со мной.
– Прохвост, ты никогда не теряешь присутствия духа, – заметил я.
Подойдя к Амиэль, я потрепал ее по плечу. Она приняла мои знаки внимания спокойно.
– У нас есть надежда?
– Разумеется, – заверил ее я. – Нет ничего, предопределенного заранее.
Я посмотрел на Маран, но ее глаза оставались холодными, в них не было прощения. Но я все же должен был предпринять последнюю попытку. Я подошел к ней.
– Если случится худшее, – тихим голосом спросил я, – неужели мы отправимся на Колесо врагами?
Маран начала было что-то говорить, но, умолкнув, глубоко вздохнула.
– Нет, Дамастес, – наконец сказала она. – Ты мой муж. Мы умрем вместе. – Помолчав, она закашлялась. Дым становился все гуще. – Быть может, в следующей жизни, когда мы вернемся...
Она осеклась, не договорив. Я подождал, но Маран, молча покачав головой, отвернулась к окну.
