это время в состоянии лихорадочного возбуждения, напротив, исчезли. Я заморгал, все, что было у меня перед глазами, вдруг превратилось в бесформенные пятна, и я поспешно опустился на маленький диванчик.
– Клянусь посохом Ирису, я выдохся, – признался я.
– Я тоже смертельно устала, – ответила Симея. – Вы не могли бы расстелить постель, пока я сварю не много супа? На голодный желудок хуже спится.
– И где ты только берешь энергию?
– Я еще молода, – весело крикнула девушка. – А вы еще помните, что это значит?
– Если бы у меня осталась хоть капля энергии, я за такую дерзость гонялся бы за тобой по всей палубе, пока не поймал бы, а потом выкинул бы за борт.
– Лучше поберегите силы, а сейчас прочтите мне инструкции на пакете с сухим супом.
Я прочел, и в конце концов, безостановочно зевая, мы все же сумели поесть. Я вымыл тарелки, осмотрелся, понял, как выпустить воду из раковины, снова наполнил ее чистой водой и вымыл лицо с мылом, которое, конечно же, оказалось на полочке.
Симея, стараясь не уснуть, сидела на диване и смотрела на меня остановившимся от усталости взглядом.
– Твоя очередь, – сказал я, а сам поднялся на палубу, оглядел яхту и реку и, не увидев в воде, по которой ветер гнал густые клочья тумана, ничего подозрительного, спустился вниз, поднял лестницу и сгреб с кровати одеяло и две подушки.
Симея, чистившая зубы маленькой щеткой, тоже обнаружившейся среди вещей предусмотрительного хозяина, обернулась:
– Что вы делаете?
– Собираюсь приготовить себе постель.
– На этой кушетке?
– Мне приходилось спать и на еще менее удобных вещах.
– Не валяйте дурака, – сказала Симея. – На кровати хватит места для полдюжины людей. Вернее, полдюжины смогут устроить там оргию.
Я слишком устал для того, чтобы ломать комедию или спорить, и потому, не говоря ни единого слова, кинул одеяло назад. Но, прислонившись к стене, чтобы снять сапоги, я вдруг понял, что до омерзения грязен, и вновь вышел на палубу.
– Ну, что еще?
– Мне стало стыдно за самого себя.
Симея, удивленно вскинув брови, смотрела, как я накачал воду в бачок унитаза, а затем нашел полотенце, взял мыло, ведро и открыл люк, ведущий на палубу.
– Вы сумасшедший.
– Очень может быть, – согласился я. – Но я предпочитаю быть чистым сумасшедшим.
– Желаю удачи, – сказала она мне в спину.
Я вышел на палубу, стащил с ног сапоги, содрогнулся от их запаха и поспешно скинул с себя одежду. Облившись из ведра речной водой, я намылился, смыл мыло, еще раз намылился и окатился водой, а потом заставил себя тщательно вымыть голову. Волосы свалялись чуть ли не в войлок, и мне казалось, что с каждым днем их остается на голове все меньше и меньше. Я с трудом держался на ногах от усталости, но сейчас мне было так холодно, что опасность уснуть на ходу мне не угрожала, поэтому я наскоро постирал подштанники и портянки. Спустившись в каюту, я растерся полотенцем и развесил сохнуть где попало свое мокрое белье.
Я помню, как протиснулся под трап, увидел перед собой огромную кровать с теплой постелью, заметил с одного ее края холмик – там, укрывшись с головой, спала Симея, – пошатнувшись, шагнул вперед, и… на этом все кончилось.
Проснувшись, я не чувствовал ни боли в натруженных мышцах, ни ломоты в суставах, которой можно было ожидать, проведя несколько дней под дождем. Как раз наоборот, я ощутил, что мир прекрасен. Я лениво спросил себя, сколько же прошло времени, отодвинул занавес на одном из изящных восьмиугольных иллюминаторов и увидел за ним серый дневной свет, с трудом пробивавшийся сквозь туман, и частый мелкий дождь. Если не считать света, все выглядело точно так же, как и в тот момент, когда я отключился.
Я был в спальне один. Поискав глазами полотенце, чтобы хоть чем-то прикрыть наготу, я вместо него обнаружил свою одежду, аккуратно сложенную в изножье кровати. Вся она была совершенно сухая и пахла фиалками. Я оделся и, не обуваясь, вышел в главную каюту. Симея уютно сидела с ногами на диване, читая книгу, которую, вероятно, разыскала на одной из полок. Ее коротко подстриженные волосы сияли темным блеском, а пахло от нее, как я сразу уловил, духами с экзотическим ароматом сандала и мускуса.
– С добрым утром, – приветствовала она меня. – Я уж думала, что вы умерли.
– Я и впрямь умер, – согласился я, улыбнувшись во весь рот, – но одна волшебница вернула меня с Колеса на эту яхту. Я долго спал?
– Ну, я, кажется, один раз проснулась ночью, но сразу же снова заснула. Потом проснулась еще раз, вскоре после рассвета, увидела, что на реке такой шторм, что плыть нельзя, и опять легла спать. Встала час назад, сварила суп. В этой кастрюле еще немного осталось.
– Неужели на яхте нет ничего, кроме супа?
– Есть, и много всего, но… но я не такая уж хорошая повариха, а чтобы приготовить что-нибудь из тех продуктов, которые я нашла, нужно приложить немало усилий.
