– Ну? – спросила Рита. Кормак сидел за пультом управления, она – в кресле навигатора.
– Черт, – сказал Вольф. – Мне думалось, я представляю, насколько все сейчас вверх дном. Оказывается, я не знал и малой доли. – Он протянул обратно три фиши с последними новостями. – Пока я был в отлучке, мир не стал много лучше.
– И все равно ты намерен в него вернуться? – спросил Кормак.
– У меня нет выбора, – просто отвечал Вольф.
– Ты можешь на время отбросить комплекс святого Георгия и залечь вместе с нами в нору, – предложила Рита. – По крайней мере, пока все немного не уляжется и ты не разберешься, что к чему.
Джошуа вежливо улыбнулся.
– Может, все-таки попытаешься? – сказала она. – Мы выйдем из N-пространства через… четыре корабельных часа.
Джошуа перевернулся, встал на корпус «Резолюта», набрал код на сенсоре замка. Шлюз распахнулся. Вольф протиснулся внутрь, оглянулся.
Корабль Кормака, бывший федеральный разведывательный звездолет, висел в полумиле от него. Сигнальные огни мигали.
У-Д-А-Ч-И-Е-Щ-Е-У-В-И-Д-И-М-С-Я.
– Только не в этой жизни.
Джошуа помахал рукой и вошел в шлюзовую камеру.
Запахло мандаринами, донеслось завывание саксофона, воспоминания нахлынули и ушли так быстро, что Вольф не успел даже улыбнуться. «Резолют» вышел из N-пространства.
Корабль висел в межзвездной черноте. Вольф проверил экраны.
– Ничего, кроме пустоты, – сказал он себе. – Теперь посмотрим…
Лумина лежала в центре командной рубки – в ящичке, на подушке. Он вынул ее, отнес в пустую кладовку, опустил на середине палубы. Потом разделся, опустился на колени перед Луминой – ноги разведены, тело прямое, расслабленное, руки сжаты в кулаки.
Сделал несколько глубоких вдохов, задержал дыхание, выдохнул. Вдох на пять счетов… задержать семь… выдохнуть семь.
Затем низко поклонился Лумине и, не опираясь руками, сел по-турецки.
«Дыши…»
Его сознание устремилось к эльярскому камню.
Лумина вспыхнула, по стене побежали цветные блики, словно от зеркального шара, однако сам камень оставался неподвижным.
Очень медленно он поднялся в воздух и повис перед Джошуа на уровне глаз.
Вольф задышал чаще, вкруг него завертелся цветной вихрь.
Теперь он был в командной рубке, его образ двигался от сенсора к сенсору. На экранах возникали новые изображения. Навигационный компьютер пискнул, потом смолк, зажегся дисплей.
Сенсор вдавился, хотя ни палец, ни рука его не коснулись.
«Резолют» исчез в N-пространстве.
Джошуа «вернулся» в кладовую, но не «вошел» в свое тело. Он выплыл наружу, за обшивку, в хаос гиперпространства.
Однако он увидел не хаос, а постоянно меняющуюся сетку пространственных координат, которая двигалась, расширялась, сжималась, уходила из-под ног. За координатной сеткой было обычное пространство, звезды и планеты суетливо кружили по своим орбитам.
Вольф слышал шипение солнц, треск излучения, гул квазаров.
Он видел свой корабль как собрание атомов, потом – как переплетенные спагетти вибрирующих «связей». Он вырвался вперед и подождал, пока корабль пронесется мимо.
Вольф рассмеялся. Захотелось взять «Резолют» в руки. В детстве у него был точно такой же игрушечный звездолетик. Интересно, что с ним сталось. Ах да…
Теперь он плыл над «Резолютом». Тот скакал из точки в точку, подчиняясь неведомой логике навигационных компьютеров. Вольфу была понятна эта логика. Он подумал было «заплыть» вперед и дождаться, когда «Резолют» выйдет из N-пространства, но не решился.
В то же мгновение он вернулся в кладовку, и Лумина опустилась на палубу. Теперь это был маленький серый булыжник с редкими цветными вкраплениями.
Джошуа встал, не отталкиваясь руками, вышел из кладовки. Лоб его был сух, на лице не отразилось и тени усталости.
– Если я смогу это повторить, – сказал он, – то, может быть, чего-нибудь и добьюсь.
Мертвый голос шептал сухие слова:
…Все уходит во Тьму,
Пустое пространство меж звезд, пустое в пустом.
