Рашид кубарем летит по лестнице на второй этаж.
Вдруг дверь одного класса распахивается — это дверь нашего класса. Какая-то девушка выбегает оттуда. Это Геральдина. Ее платье сверху донизу разодрано. Чулки спущены вниз и она кричит:
— Помоги мне! Позови кого-нибудь! Он хочет меня изнасиловать.
Рашид говорит, что он не понял, что означает это слово — «изнасиловать». Но он сразу принялся звать на помощь. Вместе они побежали к лестнице. Рашид видел, как из класса выскользнула какая-то тень и направилась в коридор, в противоположную сторону. Он не мог узнать, кто это был. Уже смеркалось.
Когда на совместные крики о помощи прибежали директор и двое учителей, Геральдина истерично рыдала. Она то и дело повторяла:
— Он хотел меня изнасиловать…
— Кто?
Этого она не скажет. Нет, этого она не скажет.
Глава 13
Между тем мы получаем свои работы по латинскому языку, заключительную контрольную работу. Ноа получает единицу, Вольфганг четыре, а Геральдина тройку! Это означает, что она не провалилась на латыни. Доктор Хаберле прекращает урок раньше времени. Он говорит, что его вызывают к директору. Он уходит, согнувшись, плечи вздрагивают. Выглядит это так, будто он плачет. Я уже больше никогда не встречал господина доктора Хаберле по кличке Хорек. Впоследствии его заменил другой преподаватель. Вы знаете, как это обычно бывает в больших коллективах. Утаить ничего не удается, по крайней мере долгое время: секретари передают об этом уборщицам, уборщицы — воспитателям, воспитатели — своим подругам среди учениц, мне. О том, что случилось, рассказал господин Гертерих, эта бедная псина, которую мы презирали так, что он превратился в свою собственную тень. Аптекарь во Фридхайме сказал, он покупает слишком много снотворного. Он выпивает самое меньшее пять таблеток за ночь и постоянно обращается к врачу. Сейчас на него никто не обращает внимания, даже Али. Его просто никто не замечает. Это, наверное, самое противное, когда тебя никто не замечает.
Господин Гертерих рассказал мне:
— Господин Хаберле уволен.
— За что?
— Но я прошу вас, никому об этом не рассказывайте.
— Нет-Нет. Ни в коем случае.
— Он изнасиловал Геральдину Ребер.
— Не может быть.
— Он сам сознался.
— Я в это не верю. Он не мог ее изнасиловать, ни за что в жизни. Он слишком труслив для этого.
— Он все рассказал доктору Флориану.
— Что он ему рассказал?
Он рассказал, что уже год сходит с ума по Геральдине! А в этот день… Он сказал, что она будет заниматься после уроков, так как нагло вела себя…
— Я знаю.
— Он не мог уже владеть собой…
— Все это выглядит смешно.
— Он сам об этом клятвенно уверял господина Флориана.
— Ну и что? А Геральдина?
— Она сначала молчала как могила. Но когда услышала о признании, подтвердила, что все так и было.
— Она что, говорит, что Хорек ее изнасиловал?
— Да. — Господин Гертерих побледнел. На лбу выступили капельки пота. Он поднимает руку и вытирает пот.
— Скажите, не правда ли, ужасно? Уже не один десяток лет живет человек с женой, детьми, счастлив. Копит деньги на дом. А потом происходит вот такое. Я не хотел бы преподавать девочкам в старших классах.
— Не знаю, что вы думаете об этом, но я считаю, это просто искушение, чертовское искушение.
— Чертовское!
— Что теперь с ним будет?
— Его будут судить. Преподавать он теперь не имеет права. На его карьере можно поставить крест. На его браке тоже. Жена потребовала развода.
— Не может быть!
— Она продает дом и с детьми уходит к родителям. Боже мой, бедный доктор!
— Но у Геральдины по латинскому языку будет положительная оценка.
Глава 14
Окончание школы. В нашем классе никто не провалился. Лицо Геральдины абсолютно ничего не выражает, когда директор протягивает ей свидетельство. Где Хорек? Когда будут продавать дом? Как давно господин Хаберле женат?
— Да, но он ведь во всем признался…
Директор желает всем хорошо провести время на каникулах.
— Отдохните. Возвращайтесь здоровыми. Всем, кому придется на каникулах остаться здесь, тоже будет предоставлена возможность хорошо отдохнуть. Мы будем с вами плавать, ходить в походы и есть те блюда, которые вы будете заказывать.
Молодчина этот директор. Он тоже остается в интернате. В коридоре школы в течение нескольких недель одни и те же разговоры. Эти разговоры можно услышать в последнее время повсюду — в бассейне, в классах, в «Квелленгофе».
— Что ты собираешься делать на каникулах?
Многие взволнованно и гордо отвечают.
— Родители хотят забрать меня, мы поедем в Испанию или Египет, в Англию, Швейцарию, на Ривьеру, в Шварцвальд.
А многие так же гордо, но с грустью в голосе врут:
— Мой отец собирается поехать со мной в Индию, — говорит Сантаяна.
Мы все знаем, что она остается в интернате и никакой отец за ней не приедет.
— А я на этих каникулах должна буду обручиться со своим женихом, — говорит Кларисса. (Клариссе семнадцать. Она тоже остается в интернате. Ее родители умерли и сейчас у нее опекун. Она очень одинока.)
— Мои родители вновь женятся. Я должна быть у них на свадьбе, — рассказывает Эльфи, двенадцати лет. Ее отец действительно этим летом вновь женится, но ее мать терпеть не может свою дочь, поэтому Эльфи остается в интернате.
Так врут многие, и все знают, что они врут. Но никто не пытается уличить их во лжи. Дети иногда бывают милосерднее взрослых.
Ганси:
— Я тоже разговаривал с директором. Я остаюсь здесь. Если приедет мой старик, директор вышвырнет его отсюда!
Геральдина:
