по обледеневшим за ночь мостовым. Уличные фонари напоминали парящие в воздухе шары желтого света.
Старенький “ЗИС” занесло на скользком асфальте, и он едва не сбил с ног Дмитрия, пересекавшего Ленинский проспект. Дмитрий тоже поскользнулся, но чудом устоял и осторожным шагом преодолел оставшиеся несколько метров мостовой, отделявшие его от подъезда дома 74. Это мрачное и темное крыльцо в доме девятнадцатого века он выбрал в качестве наблюдательного пункта. Объектом его наблюдения был дом 78, заселенный в основном иностранцами Дмитрий должен был следить за неким Чарльзом Сент-Клером, канадским бизнесменом. Поначалу, правда, ему достался другой объект – итальянец, профессор, знаток искусства Возрождения, но один из “неприкасаемых”, Юрка Савонов, заболевавший накануне, к полуночи почувствовал себя совсем плохо. У него поднялась температура, и он был освобожден от участия в учениях, а его объект передали Дмитрию.
Откровенно говоря, Морозов был разочарован Итальянцы всегда нравились ему больше других, и он уже предвкушал, как будет следовать за профессором в его неспешном путешествии по московским музеям. Вместо этого ему предстояло следить за скучным канадцем – экспортером рыбы и икры. В Москве он представлял интересы монреальской компании “Делис дю Норд”, офис которой располагался на улице Горького. На фото в его личном деле Дмитрий увидел щегольски одетого мужчину в возрасте чуть старше пятидесяти лет с вьющимися каштановыми волосами, которые, как ему показалось, были крашеными. Холеное лицо украшали франтоватые усики, а глаза казались светлыми на смуглом лице. Как указывалось в фотокопии его канадского паспорта, глаза господина Сент-Клера были зеленого цвета.
Личное дело Сент-Клера вел Седьмой отдел Второго Главного управления КГБ, которое занималось контрразведкой. В досье говорилось, что канадский мсье вел холостяцкую жизнь и отличался некоторыми привычками, которые обходились ему недешево. Сент-Клер любил модную яркую одежду, был неравнодушен к ювелирным украшениям, и его пальцы были унизаны массивными золотыми перстнями. Свободное время канадец проводил в московских валютных ресторанах. Был он и любителем балета и аккуратно посещал Большой театр почти каждую неделю.
Дмитрий поднял воротник тяжелого коричневого пальто, полученного специально для выполнения сегодняшнего задания. Город постепенно оживал под оранжевым диском солнца, поднявшегося над Ленинскими горами. Утренний морозный туман рассеялся, и Дмитрий смог разобрать огромный плакат, установленный на крыше противоположного здания: “Ленин жил, Ленин жив, Ленин будет жить!” В утреннем небе возник острый шпиль Московского университета, звезда на его вершине казалась тусклой из-за покрывавшей ее изморози.
По проспекту мчались многочисленные машины. Из подъездов домов стали появляться жители, зябко кутающиеся в пальто.
Рядом с Дмитрием неожиданно появился милиционер. Это был молодой парень с гладкими румяными щеками.
– Кого-нибудь ждете, товарищ?
Дмитрий небрежно взмахнул красной книжечкой сотрудника КГБ, полученной накануне. Милиционер сразу поскучнел и отошел. Милиция не любила КГБ – офицеры этого ведомства получали более высокие оклады, их лучше одевали и кормили, и, конечно же, они обладали гораздо большей властью.
В семь часов сорок пять минут Сент-Клер вышел из подъезда своего дома и подошел к “мерседесу” с шофером и с иностранными номерными знаками. На нем были бежевое пальто из теплой верблюжьей шерсти с меховым воротником и дорогая норковая шапка. Дмитрий снова пересек проспект и уселся в казенный побитый “запорожец”, полученный им также для сегодняшнего задания. Сент-Клер ехал на работу, и Дмитрий не торопился. Минут через двадцать он уже тормозил на улице Горького, как раз вовремя, чтобы увидеть, как Сент-Клер входит в представительство своей компании.
Отметив время выезда и время прибытия, Дмитрий припарковал машину у обочины и развалился на сиденье.
“Ну и скучища”, – думал он. Дмитрий был уверен, что до обеда Сент-Клер не появится, и ему ничего не оставалось, кроме томительного ожидания.
Канадец вышел из здания в двенадцать тридцать и пешком отправился к центру города. Он вел себя так, будто тоже читал отчеты ребят из “семерки”. Дмитрий вошел за ним во вращающиеся двери гостиницы “Национала” и снова вынужден был предъявить вооруженным милиционерам свое удостоверение КГБ. Только после этого его пропустили.
В ресторане “Русалка” Дмитрий заказал бутерброды с колбасой, исподтишка наблюдая за Сент-Клером, который расправлялся с дымящимся бифштексом на противоположном конце зала. Когда Сент-Клер закончил обедать, Дмитрий вышел на улицу вместе с ним.
Только после того, как они пересекли запруженную народом улицу Станиславского, Дмитрий сообразил, что канадец его заметил.
Поначалу в поведении Сент-Клера не было ничего странного, просто слегка изменилась походка. Затем последовали два ничем не мотивированных перехода улицы. Пару раз Сент-Клер задерживался у витрин и подолгу стоял, словно любуясь своим отражением.
Все это, однако, были давно известные шпионские приемы, и Дмитрий сомневался, что компания “Делис дю Норд” обучает своих сотрудников подобным штукам. Слегка насторожившись, Дмитрий продолжал преследовать Сент-Клера, умело применяющего приемы, не соответствующие занимаемому им положению.
Канадец вошел в большой гастроном на улице Горького, однако ничего не купил и вышел из магазина через второй выход на улицу Огарева. То же самое он проделал в кафе “Крымское”. Вскоре после этого он неожиданно развернулся и пошел в обратном направлении, так что Дмитрий был вынужден поспешно нырнуть в дверь книжного магазина. Сент-Клер не пытался стряхнуть его – теперь он возвращался в свою контору. Похоже, он просто хотел убедиться в том, что за ним следят.
Внезапно он вошел в телефонную будку, снял трубку и стал набирать номер. Это было в высшей степени странно. Для чего ему понадобилось звонить из уличного таксофона, когда представительство компании “Делис дю Норд” находилось в двухстах метрах от него? Может быть, он просто хотел воспользоваться линией, которая не прослушивается КГБ?..
Дмитрий смотрел, как Сент-Клер вешает трубку, идет по улице и возвращается прямиком в свою контору, не задерживаясь у витрин магазинов и не переходя на противоположную сторону. Он хотел было позвонить полковнику Яковлеву с предварительным докладом, так как поведение канадца казалось ему весьма подозрительным, но тщательно поразмыслив, он решил обождать со звонком. Может быть, Сент- Клер, почувствовав слежку, попытался удостовериться в этом, применяя приемы, о которых он читал в шпионских романах.
Незадолго до наступления темноты Дмитрий позвонил в службу прослушивания телефонов Второго Главного управления. Назвав себя, он спросил, не было ли каких-нибудь необычных исходящих звонков из кабинета Сент-Клера сегодня во второй половине дня.
– Нет, – ответила ему раздраженным низким голосом женщина – дежурный оператор, – никаких необычных звонков мы не зафиксировали... кроме звонка в театральную кассу. Клиент заказал место в Большом на вечернее представление “Жизели”.
Когда Дмитрий поинтересовался, чего же тут необычного, женщина, раздражаясь еще сильнее, объяснила.
– Он всегда заказывает билеты минимум за неделю. К тому же, судя по нашим материалам, на “Жизель” он ходил на прошлой неделе.
Когда поднялся занавес и начался первый акт “Жизели”, Дмитрий стоял в полутемной ложе, наблюдая за Сент-Клером. Канадец сидел в шестом ряду рядом с компанией шумных американцев.
Попасть сюда оказалось проще простого. Дмитрий явился в театр за полчаса до начала спектакля, продемонстрировал администратору свое удостоверение и тут же получил все, что ему было необходимо. Магические три буквы “КГБ” сработали безотказно, и Дмитрий наслаждался своей властью, которая понемногу кружила ему голову.
В антракте Сент-Клер небрежно прошел по проходу между креслами и выбрался из зала. Дмитрий ринулся за ним, расталкивая посетителей локтями. Когда он наконец очутился в ярко освещенном фойе,
