– Я хочу жениться на тебе, – сказал он ей одним прохладным вечером, когда небо было скрыто облаками.
Накануне они провели ночь в маленькой гостинице на Вале де Шеврез и теперь бродили рука об руку вдоль узкого, ленивого ручья.
– Нет, это невозможно, – ответила она, ощущая странное беспокойство.
На берегу устроила пикник семейная пара, а дети с криками носились в роще. Крошечная черная собачка яростно облаяла их издалека, а затем, поджав хвост, бросилась наутек.
Алекс взглянул на Татьяну. Ветер играл ее волосами, и они трепетали перед ее лицом словно живые.
– Мы любим друг друга, Таня, я хочу жениться на тебе и взять с собой в Америку.
Она упрямо покачала головой. Когда она снова заговорила, в ее голосе слышалось отчаяние.
– Дмитрий никогда не допустит этого.
– Дмитрий ушел из твоей жизни, и это хорошо. Это касается только нас двоих.
Но Дмитрий был с ними все это время, нежеланный, но неизбежный спутник во всех их прогулках. Оба избегали говорить о нем, однако Татьяна чувствовала глубокое беспокойство и озабоченность Алекса. Он не мог простить себе, что увел девушку у своего брата, даже несмотря на то, что их любовь была столь глубокой и сильной и все остальное не имело значения.
Однажды ночью Татьяна проснулась в ужасе. Ей приснилось, что Дмитрий подходит к ней с веревкой в руках и спокойно затягивает петлю на ее шее. Она кожей ощущала прикосновение шершавой пеньки. Холодный огонь пылал в глазах Дмитрия, а рот приоткрылся в горькой усмешке.
– Я же тебя предупреждал, – сказал он, прежде чем удавить ее. – Не наделай ошибок!
Она проснулась от удушья и некоторое время жадно хватала ртом воздух.
– Успокойся, любимая, – расслышала Татьяна голос Алекса, который нежно гладил ее по лбу. – Это просто сон. Успокойся, приди в себя. Взгляни на меня. Танюша, посмотри на меня!
Она лежала на спине, глядя на колышущиеся занавески.
– Что случилось, любимая? Дурной сон?
– Он убьет нас... – прошептала она. – Дмитрий вернется из Москвы и убьет нас обоих.
Алекс недоверчиво уставился на нее, качая головой.
– О чем ты говоришь?!
– Алекс, – в отчаянии пробормотала она. – Мы должны уехать прежде, чем он вернётся. Если он отыщет нас, с нами все будет кончено.
В бледных предрассветных сумерках она рассмотрела, как он улыбнулся.
– Не бойся, все это глупости, – сказал он. – Он мой брат. Я поговорю с ним, и...
– Ты не знаешь своего брата, – упрямо возразила Татьяна. – Ты не представляешь, что он может сделать. Ты даже не знаешь, кто он такой!
Алекс отодвинулся и сел на кровати, пристально глядя на нее. Его лицо стало серьезным, и она легко прикоснулась к его щеке кончиками пальцев.
– Кто он такой? Расскажи же...
И она рассказала.
Телефонный звонок Алекса поднял Гримальди с постели.
– Ты, должно быть, сошел с ума, – простонал он в трубку. – Еще нет семи. Что случилось, русские идут?
– Я прошу прощения, – сказал Алекс, не в силах оторвать взгляда от лица Татьяны. Оно было белее мела. Закутавшись в его купальный халат, Татьяна сидела напротив него за столом и дрожала. – Это очень срочно.
Они проговорили с Татьяной до самого рассвета. Татьяна выглядела сильно испуганной.
– Он убьет нас, убьет... – то и дело повторяла она. – Если ты пойдешь к нему, он убьет сначала тебя, а потом отыщет меня и тоже прикончит.
Алекс предложил ей лететь в Америку и остаться с Ниной, но Татьяна отказалась. Она была уверена, что головорезы Дмитрия найдут ее и там.
– Алекс! Алло! Куда ты подевался! – голос Гримальди вывел его из задумчивости. – Что случилось? Это не может подождать до ленча?
– Кое-что случилось, и мне нужна твоя помощь, – Алекс говорил как робот, как запрограммированный автомат, разрозненные мысли проносились в его сознании яркими кометами. Убийца. Татьяна сказала, что его брат – убийца. Он, конечно, подозревал, что его брат – шпион, но он никогда бы не подумал, что он замешан в каких-то действиях, связанных с насилием. Только не он, не его брат, не сын Тони Гордон!
– Какого рода помощь? – сдержанно осведомился Гримальди.
– Помнишь, я рассказывал тебе о своем брате? О том, что я встретился с ним здесь, в Париже?
– Да.
Алекс почувствовал отвращение к самому себе, словно он собирался предать Дмитрия. “Будем надеяться, что это ложная тревога, – подумал он. – Будем надеяться, что Татьяна просто навыдумывала и что Дмитрий просто мелкий шпион, который оправдывает свое пребывание за границей бреднями сивой кобылы о воображаемом заговоре эмигрантов”.
– Алекс? Куда ты пропал?
– Послушай, ты же работаешь с ребятами из посольства, знаешь там уйму народа. Моя подруга Татьяна...
– Твоя подруга? – в голосе Гримальди послышалось удовольствие. – Ты говорил мне, что это подружка твоего брата.
– Моя подруга Татьяна, – в раздражении повторил Алекс, – боится, что Дмитрий Морозов может попытаться причинить ей вред, и мне показалось, что она нуждается в защите.
Татьяна посмотрела на него расширенными от ужаса глазами. Где-то далеко в церкви зазвонил колокол.
– Пусть сходит в полицию, – нетерпеливо перебил Гримальди. – Какое отношение к этому может иметь посольство?
“Я не должен обвинять Дмитрия, никоим образом”, – подумал Алекс, тщательно подбирая слова.
– Татьяна считает, что он может попытаться причинить ей вред при помощи советских... спецслужб. Она ошибается, я уверен, что Дмитрий не может быть замешан ни в чем противозаконном, однако просто для того, чтобы обезопасить себя, я попросил бы тебя выяснить у своих друзей в посольстве, не подозревают ли они его в какой-нибудь тайной деятельности.
– Ты хочешь сказать, есть ли на него досье? Как на агента Советов?
Алекс не ответил.
– Его фамилия Морозов, верно?
– Да, – пробормотал Алекс. – Дмитрий Морозов.
– Я узнаю, что можно сделать, – откликнулся Гримальди. – Давый пообедаем в Клозери до Лила, скажем... в половине второго.
Помолчав, он добавил:
– И еще одно – приходи один. Не стоит лишний раз беспокоить леди.
Гримальди вошел в знаменитый французский ресторан за четверть часа до назначенного времени.
– О, мосье Гримальди, вы уже здесь! – хозяин ресторана церемонно пожал ему руку и сделал знак метрдотелю, который провел его к уединенному столику в углу.
– За этим столиком сиживал мосье Эрнест Хемингуэй, – с заговорщическим видом сообщил мэтр, раскладывая сверкающие ножи и вилки.
Гримальди усмехнулся. В “Клозери” каждый столик становился столиком “мосье Хемингуэя”, как только посетитель оказывался американским туристом. Истина состояла в том, что Хемингуэй предпочитал открытые веранды, однако кого теперь заботит истина?
Он поудобнее устроился на мягком стуле, заказал бокал шампанского и стал перебирать в уме свои достижения.
Его план претворялся в жизнь, и пока все шло гладко. Алекс пришел к нему за помощью, попросил защиты от своего брата. Безусловно, Гримальди не мог предвидеть появления в этой истории женщины и ее