неожиданной любви к Алексу. Однако, если оба брата без памяти влюблены в одну и ту же девушку, что может быть лучше?! Через нее он гораздо скорее сможет превратить Алекса Гордона в послушное оружие, направленное против Дмитрия Морозова.
– Привет, Франко.
Гримальди поднял голову. Алекс стоял перед ним в новых джинсах, снежно-белой сорочке и щегольской светло-серой куртке. Лицо его было бледно, а на щеке виднелась свежая царапина – Алекс порезался во время бритья.
– Ты кажешься весьма обеспокоенным, – сказал Гримальди. – Как твоя Татьяна?
Алекс немного помолчал.
– Она боится, – сказал он наконец. Смуглолицая красавица испанка, сидевшая за соседним столиком, повернулась к нему и одарила его легкой улыбкой. Взгляд ее черных блестящих глаз обжигал.
– Присядь, пока сеньора тебя не изнасиловала, – предложил Гримальди. – Давай сделаем заказ, потом мы сможем поговорить.
После того как они сделали заказ и Алекс пригубил из бокала свой Нюи Сен-Жорж, Гримальди наклонился к нему. Его глаза быстро обежали ресторан и остановились на лице Алекса.
– Скажи, ты... – начал Алекс нетерпеливо.
– Позволь мне сначала кое-что рассказать тебе. Ты же позвонил мне совсем не потому, что я работаю в Информационной службе США?
Алекс поколебался мгновение, затем кивнул.
– С самого начала ты заподозрил, что я связан с разведкой в большей степени, чем соглашался признать.
Алекс кивнул еще раз.
– Да. Ты рассказывал мне о своей жизни в Москве, Лондоне, Бонне... Ты выглядел слишком любопытным и хитрым, чтобы тратить свою жизнь на статейки об американской мечте. Просто я предпочел не спрашивать. К тому же мне было все равно.
– Хорошо, но я хочу быть с тобой откровенным до конца, – он внезапно замолчал. Седовласый официант принес и поставил перед Алексом блюдо копченой лососины, Гримальди получил дюжину скворчащих в чесночном масле моллюсков.
– Осторожно, они горячие, – предупредил он, наполнил их бокалы вином и исчез.
– Я работаю на ЦРУ с тех самых пор, как была образована эта контора, – сообщил Гримальди, пристально вглядываясь в Алекса.
Тот вздрогнул. Его вилка застыла на полдороге ко рту, затем медленно опустилась обратно на тарелку. И наша встреча в самолете...
– ...Безусловно, не была случайной, нет. Мы знали, кто ты такой, знали что Институт Восточной Европы – это организация, под прикрытием которой орудует КГБ. Нам интересно было узнать, работаешь ли ты на них или нет.
– Замечательно, – Алекс задумчиво посмотрел на него.
– А знаешь почему? – спросил Гримальди.
Настал момент бросить первое семя на вспаханное поле.
– Мы хотели сделать тебе предложение, хотели, чтобы ты присоединился к нашей фирме. Мы очень высоко оцениваем тебя, Алекс, на сегодняшний день ты – один из лучших специалистов по Советскому Союзу.
Алекс проигнорировал намек.
– Значит, вы хотели меня проверить? И что же вы обнаружили?
Гримальди коротко рассмеялся.
– Мы обнаружили, что перед нами – честный и преданный своему делу исследователь, порядочный американский гражданин, не имеющий никакого отношения к тайным операциям КГБ. Поэтому мы задались естественным вопросом – для чего они заманили сюда приемного сына полковника НКВД Бориса Морозова? Видишь ли, – солгал Гримальди, – мы не знали, что Дмитрий Морозов твой сводный брат. Только после того, как ты рассказал мне о своей с ним встрече, я понял, что именно он стоит за всей этой историей с приглашением и грантом в Институте.
– Короче, вы приехали, чтобы шпионить за мной, – подвел итог Алекс.
Гримальди развел руками.
– Да, я прилетел сюда, чтобы следить за тобой, и обнаружил, что ты чист как стекло.
– Я считал тебя своим другом.
– Мы подружились, но одно другому не мешает.
– Конечно, – с горечью сказал Алекс и отвернулся.
Пошел дождь, и первые крупные капли поползли вниз по стеклам, образовывая на них сложный волнистый рисунок. В ресторане сгустился уютный полумрак.
Гримальди молча возился с моллюском, извлекая неподатливое тельце из пурпурно-красной раковины. Справившись с этим нелегким делом, он откинулся на спинку стула.
– Однако мне не удалось разобраться, каковы были истинные намерения Дмитрия Морозова. Возможно, он хотел завербовать тебя.
Алекс покачал головой.
– Пока нет, – кивнул Гримальди, с наслаждением продолжая жевать. – Но я уверен, что рано или поздно он подошел бы к тебе с предложением работать на них.
– Ради бога, не надо, – взмолился Алекс. – Он мой брат. Он просто хотел встретиться со мной.
Гримальди потянулся за своим кейсом и достал оттуда бледно-желтую папку.
– Хочешь узнать его поближе? – мягко спросил он.
Примерно через полчаса Алекс поднял глаза от досье. Он так и не притронулся к еде, и официант, несколько раз подходивший к их столику, в конце концов вынужден был забрать тарелку. Гримальди что-то пошептал ему, и вскоре официант вернулся с двумя бокалами коньяка “Хенесси”.
– Это... – начал Алекс, но голос его сорвался.
Гримальди подал ему бокал, и Алекс осушил его одним глотком. Глаза его смотрели куда-то в пространство, и Гримальди сделал знак официанту повторить.
– Это все – правда? – спросил Алекс, нервно проводя рукой по волосам. На шее его, возле самой ключицы, пульсировала вена. Он попытался встать, затем снова упал на стул, теребя пальцами пуговицы рубашки.
– Насколько мне известно – да, – сказал Гримальди.
– Значит, Татьяна была права, – произнес Алекс тихим, почти неслышным голосом. – Согласно этим материалам мой брат – хладнокровный и безжалостный убийца. Он убил по меньшей мере троих человек, может быть, больше...
Гримальди нарочито медленно раскурил сигару, задул спичку и бросил ее в пепельницу.
– Ты же знаешь о Тринадцатом отделе.
– Конечно. Я прочел все, что публиковалось о КГБ. Но здесь говорится, что Дмитрий убивал свои жертвы голыми руками. Это не в их обычаях.
Официант принес еще один коньяк и поставил рядом с Алексом. Тот сидел, неподвижно уставившись на глянцевую фотографию женщины. Она лежала на полу, а голова ее была вывернута под неестественным углом. Из-под разорванной юбки виднелись голые бедра.
– Если все это правда, то почему он свободно передвигается по всей Европе и даже пользуется особыми привилегиями?
Гримальди выпустил тонкую струйку дыма.
– Это все предположения, Алекс, догадки. У нас нет ни одной неопровержимой улики.
– Тогда вы, возможно, ошиблись! – он залпом выпил второй бокал.
Гримальди пожал плечами.
– Я понимаю, что ты чувствуешь. Тебе очень хочется, чтобы мы ошиблись... – Он снова занялся сигарой. – Но я доверяю нашим источникам.
Внезапно ему показалось, что он слишком долго ходит вокруг да около. Наклонившись вперед, он спросил напрямик:
