случая все ожидают какого-то события. Какого — я не смог определить. Знаю только, что ничего хорошего от него не ждут. Я не могу объяснить это. Оно должно было наступить в течение часа после несчастного случая, но не наступило.
— У нас мало времени, — сказал Джидду, прерывая говорящего. — Мы все должны приготовиться, чтобы не опоздать с помощью. Вы должны подготовить ваши тела и ваш дух к постижению Правды. Только через нee я могу распоряжаться жизнью человека вне Земли. От вашей расположенности к Правде будет зависеть жизнь тела и восстановление духовных связей. Вы готовы?
В течение нескольких минут все мысленно ответили утвердительно. Когда ответил последний из них, Трэйнер почувствовал, что он уже не закован в себе. Внезапно отворились все запоры, и он знал, что больше слов не будет. Им овладела какая-то сила, которая открыла закупоренные каналы чувств. Трэйнер ощутил, как распадаются всякие связи, управляющие физической деятельностью. Он стал легким и светлым. Он мог узнать все, что пожелал бы. Его вдруг осенило, что это его состояние — и есть Освобождение, которое до сих пор он мог достичь только после многих дней медитации. Оно пришло внезапно, и вывести Трэйнера из него, воздействуя извне, было невозможно, Он знал, что его в это состояние привел Учитель. Он чувствовал, что вот-вот наступит то, что уже известно ему по его опыту. А потом настанет только Неведомое.
Первым начал гаснуть слух. В тишине возник шелест. Его мозг улавливал все более отдаленные рабочие шумы Центра. Несмотря на экраны, он отмечал дрожь Земли под падающими с деревьев листьями. Он знал, что если бы сейчас в помещении зажужжала муха, он погиб бы от взрыва — звуков, издаваемых ее крыльями. Но ничего не произошло, и фаза сверхслышимости прошла — слух отключился совсем. После него померкло зрение, но прежде, чем это случилось, Трэйнер понял, что уже не воспринимает тепла и ощущений вкуса. Он без труда преодолел последний барьер, на который наталкивался, когда только начал постигать искусство медитации. Барьер страха. Полностью укрощенное подсознание подчинилось его воле и не отозвалось, когда мир его чувств перестал существовать вместе с внешними атрибутами жизни. Тогда он пожелал видеть, и ему открылась картина, но уже независимая от глаз. Он захотел слышать и услышал, но не слухом. Потом захотел контакта с тем, кто открыл его, и слился с ним в одно целое. Все это протекало без его участия. Достаточно было его разрешения. Он приближался к Правде. Его могущество было настолько велико, что Трэйнер не чувствовал его границ. Он мог все. Достаточно было побуждения Воли.
И тогда начался Диалог.
В нем не было ни слов, ни понятий. Диалог происходил в нем самом. Диалог обо всем. Начиная с первого атома Вселенной до последних мгновений ее существования. Этот диалог был его наступлением на устои индивидуальности. Хотя Трэйнер знал, что он не одинок, его присутствие было окутано непроницаемой психической пеленой предубеждений, невежества, эгоизма. Снаружи на нее давило Добро того, кто вел его… Эта сила мягко и властно требовала избавления от земных пороков. Он медленно, очень медленно поддавался… И то, чего он боялся, не наступило. Подсознательное опасение потеряться, когда он отбросит узы, соединяющие его с проявлениями физической жизни, оказалось напрасным. Он переживал такое состояние, когда полностью сознавал цель, ради которой добровольно обрек себя на физическое бездействие, а его физическая неповторимость потерялась. Он чувствовал, что становится Энергией, сублимируемой семью личностями. Каждая из них теперь имела ту же самую цель, что и его. Где-то за границей познания угасала жизненная энергия менталиста Холмсена, оказавшись не в силах противопоставить себя хаосу материальной Вселенной, но все еще любой ценой цепляясь за тело. Откуда- то из глубины выплыл вопрос, который будоражил Сознание. Вопрос, не облеченный ни в какие условные знаки. Возникло удивление тем, как мог произойти несчастный случай. Как получилось, что тело не хочет поддаться. Вместо ответа он вдруг ощутил, как к нему постепенно приходит Понимание. Приходит Всеведение. А когда оно наполнило его, он осознал Неумолимую Враждебность Хаоса, на который поднял руку человек с его Стремлением к Порядку. Человек, желающий увериться в том, что все и всюду имеет свои Причину и Следствие. Что Хаос оказывается бесконечным множеством совершенных законов Природы. Этот Хаос с давних пор не мог смириться со всеми начинаниями одушевленных существ и их высшей формы на Земле — homo sapiens. Человек проник в межзвездную пустоту, которая не была предназначена для него. В восприятии безличного теперь Трэйнера и соединившихся в медитации доноров биоэнергии этот Хаос стал синонимом воплощенного Зла. Силы, противостоящей Жизни. Но не материи, ибо подчинение ее самой Порядку было Злом. Право проникать внутрь ее стало Добром в высшем смысле. Сообщество «Европы II» вторглось в Хаос. Со стороны стихии неизбежно последовали меры самообороны, называемые среди людей случаем. Микросообщество «Европы II» уже много лет по времени корабля защищало себя, сплачиваясь организационно, приспосабливаясь, латая бреши, стараясь гасить вспыхивающие то тут, то там между людьми конфликты, выступавшие не чем иным, как наивысшим проявлением Энтропии. Закон Энтропии всегда выбирал и Теперь выбрал самую слабую точку в звене предохранения. И соединил аварию системы с присутствием человека, оказавшегося самым главным элементом, сплачивающим экипаж. Им был менталист Рой Холмсен.
Когда общее Сознание медитирующих вобрало в себя понимание этого, Джидду отдал единственное отчетливое мысленное распоряжение, которое сознание Трэйнера выполнило тотчас же. В этот момент исполнилось ожидаемое. Трэйнер захотел оказаться в медицинском отсеке «Европы II». И оказался в нем. Перед ним, внизу, под полупрозрачным покрывалом на медицинском столе лежало изувеченное тело. Трэйнер находился на расстоянии в семь световых лет от Земли и от своего тела. Он возжелал излечения этого человека и почувствовал наплывающую, словно транс, Энергию и Мощь. Почувствовал, как она подходит к нему с шести сторон и сливается с его. Он сосредоточился в ней и вошел в тело лежащего. Масса уничтоженных клеток заблокировала первое вторжение биоэнергии и жизни. Неожиданный, почти явственный стопорящий удар! Однако он не отступил и через некоторое время ощутил, как эта энергия вытекает из него и движется в сторону больных клеток раненого тела. Все это длилось какую-то долю секунды… а может быть, вечность. Он не знал. Мерой времени сделалось только сопротивление организма раненого. Когда это противодействие совсем исчезло, он почувствовал, что его присутствию приходит конец. Трэйнер в долю секунды охватил Всевидением весь корабль. Приводы, системы, помещения, люди, память информационных систем, животные и растения, наружные устройства «Европы II». Он сразу запомнил все, зафиксировал обстановку и поблагодарил ведущего за то, что тот доставил ему эти мгновения. Потом провалился в темноту и пустоту. И почувствовал, что возвращается.
Спустя долгий промежуток времени, которое он уже ощущал, Трэйнер открыл глаза. Вместо зала перед ними были сказочно многоцветные пятна, медленно уплывающие в стороны. До слуха доносились отдельные невнятные слова. Он почувствовал страшную усталость как никогда до сих пор. Звук речи стал приобретать осязаемые формы. Говорил мужчина с голосом низкого тембра:
— …в истории Центра. Полную запись мы как раз и анализируем в Отделении Преобразования… Полковник приходит в себя. Подайте еще немного энергии на голову, еще ниже, на руки, вот так.
Изображение прояснилось. Перед ним, опустившись на колени, стоял врач Центра в голубом комбинезоне и, держа ладони над его головой, пристально рассматривал Трэйнера. Глаза у него были сосредоточенными и внимательными. Через минуту он едва заметно улыбнулся.
— Как вы себя чувствуете, господин полковник?
Трэйнер посмотрел на руки над собой, а потом заметил мокрые пятна вокруг. Весь комбинезон был мокрым, как будто Трэйнер только что вышел из воды.
— Мне кажется, уже хорошо, — он заколебался, — а разве было плохо?
— Вы отдали очень много энергии, но сейчас уже все в порядке, ответил врач, — вы ведь знаете, что сеанс длился восемнадцать часов.
Трэйнер невольно коснулся руками своего тела, будто проверяя, жив ли он. Это вызвало улыбку у окружающих. Руки медленно опустились.
— Все после такого сообщения реагировали точно так же, — объяснил врач, — все, кроме Джидду.
— Где он? — спросил Трэйнер.
— Он уехал два часа назад, — ответил сидевший сзади Андерсон, — так же, как остальные.
— Если вы чувствуете в себе силы, можете воспользоваться душем, добавил врач, — это был самый скоротечный курс лечения похудением, который я в последнее время наблюдал. Вы похудели на четыре с половиной килограмма, как и полковник Андерсон.
