– Но она приняла помощь Маделейн?
– Это другое. Маделейн прожила с ней всю жизнь. Она член ее семьи.
– А, теперь все ясно.
– Док...
– Ну ладно. Что ты от меня хочешь?
– Я хочу, чтобы ты сказала, поправлюсь ли я.
Док помолчала, ей вдруг захотелось плакать, и она с трудом сдержала слезы. Проклятие, они с Баком так давно знакомы! Он смотрел на нее пронзительным взглядом, требуя от нее правды. Она могла сказать лишь одно:
– Может, и нет.
Ну вот, она произнесла это.
– Бак, я же тебе говорила, что никогда не видела ничего подобного. Если бы ты поехал на Восток и проконсультировался со специалистом... – ровным тоном продолжила Док.
– Нет.
– Как же ты чертовски упрям!
– Может, и так, но я не собираюсь никуда ехать, чтобы умереть в больнице среди чужих людей.
– А кто сказал, что ты там умрешь?
– Забудь об этом, Док.
– Ты точно умрешь, если это будет продолжаться и ты откажешься от помощи другого врача, который сможет тебя вылечить... Я сделала все, что смогла, и не знаю, что еще можно сделать. – Бак моргнул. – Прости, Бак.
– Для Селесты это будет трагедия.
Терпение Док лопнуло.
– На твоем месте я бы в первую очередь подумала о себе, но раз уж ты так переживаешь из-за того, что твоя молодая жена может перетрудиться, то почему бы тебе не поехать со мной и немного не пожить у меня? Я смогла бы попытаться вылечить твой недуг, если бы все время была рядом с тобой, и это снимет нагрузку с Селесты, пока Маделейн не встанет на ноги.
Бака опередила Селеста, заговорившая еще от двери:
– Я этого не допущу!
Она устремилась к кровати и схватила Бака за руку. Ее лицо было озабоченным соответственно ситуации.
– Ты этого не сделаешь со мной Бак, правда? Ты ведь не бросишь меня? – прошептала она в мертвенно-бледное лицо Бака. Слеза скатилась по ее щеке. – Я... я не выдержу разлуки с тобой, – всхлипнула она.
– Не плачь, Селеста, дорогая.
Бак, как мог, утешал Селесту, а Док Мэгги встала со стула, взяла свою сумку и повернулась к двери, с трудом скрывая злость.
Да, Селеста – настоящая актриса... а Бак – он больше, чем дурак.
Она зашагала по коридору к комнате Маделейн. Приближаясь к двери, она поморщилась. Ей пришло в голову, что временами клятва Гиппократа повисает камнем у нее на шее.
– Док?
Док увидела изящную фигурку в мешковатом синем платье, стоявшую в дверях кухни. Если она правильно запомнила, эту девушку зовут Онор Ганнон. Док машинально качнула головой в знак приветствия. Бедная девушка получила совсем не то, на что рассчитывала, когда попросила принять ее на работу.
Когда Док подошла ближе, ей показалось, что Онор неестественно бледна и голос ее дрожит.
– Как себя чувствует Бак? Мм... работники тревожатся.
– Вам нужна правда? – Док вздохнула: – Его болезнь меня озадачила. Я не могу сказать, что будет дальше. И главное – не знаю, что с ним такое.
– Но он же не... То есть он не...
– Умирает? – Док опять пожала плечами. – Не могу сказать. Он очень болен, это точно, но он ведь уже выздоравливал. Я просто не знаю, сколько еще сможет выдержать его сердце.
– Я могу для него что-нибудь сделать?
– Вы надеетесь, что Селеста позволит вам что-то сделать для него? – Док оглянулась на спальню Бака и нахмурилась. – Полагаю, при данных обстоятельствах не слишком умно так говорить, но дело обстоит именно так. Она не позволит вам ухаживать за мужем, поэтому не стоит так переживать по этому поводу.
– Я не переживаю. Я... я просто хотела помочь.
Док вгляделась в пепельно-серое лицо Онор. В ней было что-то...
– Доктор!
