У Рогана болезненно сжалось горло. Любовь, рожденная в противостоянии… любовь, несущая страдания, бессильная освободиться от пут прошлого…
Но слышались ему и другие голоса — вопли охотившихся за ним злодеев, предсмертные крики его первого помощника, разносившиеся по коридору тюрьмы… Призывы о помощи, раздававшиеся над морем, когда добивали в темноте членов его команды… Ружейные выстрелы… шум огня… клокочущая вода… И над всем этим высился зловещий образ Пуантро.
Настало время положить этому конец. Пробираясь в тени ограды особняка Пуантро, он подкрался к задней двери. Осторожно выдавив стекло, он легко открыл замок и оказался в доме.
Было тихо, все спали. Роган бесшумно скользнул по коридору в холл. Глядя на верхний этаж, он подошел к лестнице и нащупал в кармане пистолет. Ненавистный голос, резко разорвавший тишину, заставил его замереть:
— Что ж, наконец, вы пожаловали.
Роган тут же обернулся… из темноты гостиной материализовалась фигура Пуантро.
Роган с трудом узнал его, столь разительны были перемены. Бывший щеголь стоял в измятой одежде, нечесаный, лицо выглядело опустошенным. Пуантро вышел на свет, напряженно всматриваясь в Рогана воспаленными глазами. Пронзительный смех внезапно отозвался в ушах капитана.
— Я знал, что вы придете! Я ждал этого! И потому сидел здесь… не двигаясь… с тех пор, как вернулся домой и обнаружил, что Габриэль…
Глаза Пуантро дико сверкнули.
— Это вы настроили ее против меня! Вы отняли у меня единственную радость в моей жизни! Вы стремились отомстить за прошлое, разрушая будущее, которое нераздельно принадлежит Габриэль и мне! Вам не удастся этого сделать! Это моя дочь — моя и Шантель! Она моя плоть от плоти, как если бы была зачата моим семенем! Но, клянусь, вам не жить, торжествуя победу! Вы допустили роковую ошибку! Понятно? Вы неправильно рассчитали удар. Вы решили, что будете по-настоящему отомщены только в случае моей смерти! Еще раз заявляю — вы ошибались! Без Габриэль для меня нет жизни!!! Нет будущего!!! Без нее все теряет смысл — деньги, владения, все, чего я достиг или надеялся достичь! Знай вы это, вам, возможно, удалось бы уйти невредимым, с сознанием одержанной победы!
Пуантро вновь рассмеялся полубезумным смехом. Он подошел ближе. От охватившего его бешенства на губах выступила пена, брызгая слюной, он закричал:
— Дурак! Ты ошибся! И преподнес мне победу! Через несколько минут слуги будут разбужены звуком выстрела. Они сбегутся сюда и увидят тебя убитым, потому что ты ворвался в мой дом, чтобы убить меня! Твое присутствие здесь докажет губернатору, жителям Нового Орлеана и, что гораздо важнее, Габриэль, что все мои обвинения против тебя — правда! А меня будут чествовать как героя!
Неожиданно лицо Пуантро стало спокойным.
— И тогда она вернется ко мне. Я знаю. Я верю. И я смогу убедить ее, что ты напал на меня и не оставил мне ничего иного, как взяться за оружие и стрелять. Она поверит мне, потому что захочет поверить. Я прощу ее бегство, и все вернется на круги своя.
— Нет, Габриэль знает правду. — Сопротивляясь все более овладевавшей им слабости, Роган возвысил голос: — Она уже не заблуждается на ваш счет и не поверит больше вашей лжи! — Он сделал паузу. — И она никогда не вернется к вам.
— Нет.
— Вернется!
— Нет, отец, я не вернусь.
Роган бросил взгляд на входную дверь, в проеме которой стояла взволнованная Габриэль, освещенная первыми лучами восходящего солнца.
Роган задержал ее резким окриком:
— Оставайся там!
— Я буду с тобой, Роган.
— Не приближайся к нему, Габриэль! — Голос Пуантро срывался, он был на грани сумасшествия. — Это пират и убийца! Он проник сюда, чтобы убить меня!
— Отец, пожалуйста… — Светлые глаза Габриэль переполняла жалость. — Опусти пистолет. Я уведу Рогана.
— Нет! Ты не понимаешь, что говоришь! Неужели ты уйдешь с человеком, который пытался убить твоего отца?
— Я все знаю. Нет смысла притворяться дальше. Темные глаза Пуантро засверкали безумным блеском.
— Ты же не веришь, Габриэль, тому, что наговорил он обо мне! Ты не можешь верить этому!
— Отец, пожалуйста, опусти пистолет. Мы с Роганом…
— Ты с Роганом… не бывать этому!
— Я люблю его, отец.
— Нет! Не любишь!
— Люблю.
Пуантро повернулся к Рогану.
— Ты сделал это! Ты украл любовь моей дочери!
— Нет, отец! Я все еще люблю тебя! Я всегда буду любить тебя!
— Ты отнял у меня Габриэль!
— Ее преобразила правда о вас! — воскликнул Уитни.
— Роган, пожалуйста…
Роган качнулся, Габриэль бросилась к нему, но его окрик снова остановил ее.
— Будь в стороне от меня, Габриэль!
— Скажи ей правду, Уитни! — Пистолет в руках Пуантро заметно дрожал. — Предупреждаю тебя. Скажи ей, что все твои слова — ложь! Все, что ты говорил ей обо мне, — гнусная клевета! Скажи сейчас!
— Габриэль знает правду.
— Ты должен сказать ей.
— Нет.
Пуантро, кипя от злобы, заскрежетал зубами. Кровавый блеск появился в его глазах. В исступлении он закричал:
— Убирайся к дьяволу, там твое место!
— Отец, не надо!
Роган, оторопев на мгновение, потянулся к пистолету, но в этот миг Пуантро стремительно нажал на курок. Прозвучал выстрел! Габриэль подскочила к Уитни и заслонила его собой. Хрупкая девушка стояла теперь между двумя ожесточенными мужчинами.
Ужас охватил Рогана. Он схватил ее за руку и прижал к себе. И в тот же миг он увидел, как Пуантро медленно оседает на пол. Он упал, глаза его закрылись, а тело забилось в предсмертной судороге.
Все еще не веря в то, что произошло, Роган услышал, как в напряженной тишине раздался лишенный эмоций голос:
— С элегантным животным покончено.
Габриэль обернулась к двери. В ее проеме стояла старая женщина с еще дымящимся пистолетом в руке и бесстрастно смотрела на труп.
— Мари!
Девушка вновь взглянула на отца, и рыдания захлестнули ее. Вырвавшись из объятий Рогана, она бросилась к Пуантро, опустилась на колени рядом с безжизненным телом и судорожно прижалась лицом к его руке.
Мари, прихрамывая, вошла в комнату. Пистолет повис в ее обессилевшей руке, когда она тихим голосом обратилась к Габриэль:
— Вчера я похоронила мою дорогую Манон.
Силясь подавить рыдания, Габриэль подняла глаза.
