– Позволь мне описать тебе, что я вижу перед собой, – сказал он. – Просто чтобы ты знал.
– Хорошо.
– Если бы ты встретился мне на улице, скорее всего, я подумал бы, что ты – женщина... – Он склонил голову набок, – ...а может быть, и нет. Думаю, это зависело бы от освещения и от того, как быстро ты бы шел. – Он засмеялся. – Вот черт, – сказал он. – Чем больше я смотрю на тебя, тем больше я вижу, а чем больше я вижу...
– ...тем меньше ты понимаешь.
– Точно. Ты – не человек. Это достаточно очевидно. Но дальше... – Он покачал головой. – Скажи, я вижу тебя таким, каков ты на самом деле? Я хочу сказать, это окончательная версия?
– Разумеется, нет. И в тебе и во мне скрываются куда более странные обличья. Ты знаешь об этом.
– Я узнал об этом только теперь.
– Мы не можем разгуливать слишком голыми по этому миру. Иначе мы просто выжгли бы друг другу глаза.
– Так ты это или не ты?
– Я. На время.
– Во всяком случае, мне это нравится, – сказал Миляга. – Не знаю, что бы я сказал, если бы увидел тебя на улице, но голову бы я точно повернул. Что ты на это скажешь?
– Это все, что мне нужно.
– А я встречу других существ, похожих на тебя?
– Может быть, нескольких, – сказал Пай. – Но мистифы встречаются нечасто. Когда рождается мистиф, это повод для большого празднества у моих соплеменников.
– А кто твои соплеменники?
– Эвретемеки.
– А здесь они встречаются? – Миляга кивнул в направлении толпы внизу.
– Сомневаюсь. В Изорддеррексе – наверняка. У них там есть свой Кеспарат.
– Что такое Кеспарат?
– Квартал. У моих соплеменников есть город внутри города. Во всяком случае, был. Последний раз я был здесь двести двадцать один год назад.
– Господи. Сколько же тебе лет?
– Прибавь еще столько же. Я понимаю, тебе это кажется огромным сроком, но плоть, к которой прикоснулись чары, с трудом поддается времени.
– Чары?
– Магические заклинания. Чары, заговоры, обереги. Они оказывают свое чудесное влияние даже на такую шлюху, как я.
– Приехали! – сказал Миляга.
– Да, тебе нужно узнать обо мне еще кое-что. Мне сказали – это было много лет назад, – что я проведу свою жизнь шлюхой или убийцей. Так я и поступил.
– Поступал до настоящего момента. Может быть, теперь все это кончилось.
– Кем же я буду теперь?
– Моим другом, – ответил Миляга, ни секунды не поколебавшись.
Мистиф улыбнулся.
– Спасибо тебе за это.
На этом обмен вопросами прекратился, и бок о бок они продолжили свой спуск вниз по склону.
– Не проявляй свой интерес слишком открыто, – посоветовал Пай, когда они приблизились к границе застройки. – Делай вид, будто ты видишь подобные зрелища ежедневно.
– Это будет трудновато, – предположил Миляга.
И это действительно было трудно. Ходьба по узким пространствам между хижинами была чем-то вроде путешествия по стране, в которой даже самый воздух обладает честолюбивым стремлением к эволюции и в которой дышать – значит меняться. Сотни различных глаз смотрели на них из дверных проемов и окон, в то время как сотни различных членов занимались обычной повседневной работой: приготовлением пищи, кормлением детей, ремеслом, сплетнями, разведением костров, делами, любовью. И все это с такой скоростью мелькало перед глазами Миляги, что после нескольких шагов ему пришлось отвести взгляд и заняться изучением грязного водосточного желоба, по которому они шли, чтобы изобилие зрелищ не переполнило его сознание до краев. И запахи тоже: ароматные, тошнотворные, кислые, сладкие; и звуки, от которых череп его раскалывался, а внутренности съеживались.
В его жизни до сегодняшнего дня, ни во сне, ни наяву, не было ничего такого, что могло бы подготовить его к тому, что он переживал сейчас. Он изучал шедевры великих визионеров
