держа в руках Полное Собрание Сочинений Шелли, без которого, по словам Тетельмана, невозможно уснуть.
Локки задал тот же вопрос Черрику, который стоял с дико расширенными глазами и сжимал руку, пытаясь остановить кровотечение:
– О чем ты?
– Он говорил со мной, – сказал Черрик. – Тот старик.
– Какой старик? – не понял Тетельман.
– Он имеет в виду того, в деревне, – ответил Локки, и вновь повернулся к Черрику: – Ты это хотел сказать?
– Он хочет, чтобы мы ушли. Как изгнанники. Как они. Как они! – Черрика охватывала паника, с которой он уже не мог справиться.
– У него тепловой удар, – Дэнси не удержался и поставил диагноз. Но Локки знал, что это не так.
– Нужно перевязать твою руку… – Дэнси медленно подвигался к Черрику.
– Я слышал его, – мычал Черрик.
– Конечно. Только успокойся. Мы сейчас во всем разберемся.
– Нет, – ответил Черрик. – Нас изгоняет отсюда все, чего мы ни коснемся. Все, чего мы ни коснемся.
Казалось, он сейчас рухнет на землю, и Локки рванулся, чтобы подхватить его. Но как только он взялся за плечо Черрика, мясо под рубашкой начало расползаться, и тут же руки Локки окрасились в ярко-красный цвет; от неожиданности он их отдернул. Черрик упал на колени, которые обратились в новые раны. Расширенными от страха глазами он смотрел, как темнеют кровавыми пятнами его рубашка и брюки.
– Боже, что со мной происходит, – он плакал навзрыд.
Дэнси двинулся к нему:
– Сейчас я тебе помогу…
– Нет! Не трогай меня! – умолял Черрик, но Дэнси не мог удержаться, чтобы не проявить заботу:
– Ничего страшного, – сказал он деловито, как заправский доктор.
Но он был не прав. Взяв Черрика за руку, чтобы помочь подняться с колен, он открыл новые раны. Дэнси чувствовал, как струится кровь под его рукой, как мясо соскальзывает с костей. Даже ему, видавшему виды, было не по себе. Как и Локки, он отступился от несчастного.
– Он гниет, – пробормотал Дэнси.
Тело Черрика уже растрескалось во многих местах. Он пытался подняться на ноги, но вновь обрушивался на землю, и от любого прикосновения – к стене, стулу или полу – обнажались новые куски мяса. Он был безнадежен. Остальным ничего не оставалось, как стоять и смотреть наподобие зрителей на казни, дожидаясь заключительной агонии. Даже Стампф поднялся с постели и вышел взглянуть, что там за шум. Он стоял в дверях, прислонившись к косяку, и не верил своим глазам.
Еще минута, и Черрик ослабел от потери крови. Он упал навзничь, и растянулся на полу. Дэнси подошел к нему и присел на корточки возле головы.
– Он умер? – спросил Локки.
– Почти, – ответил Дэнси.
– Сгнил, – сказал Тетельман, как будто это слово объясняло весь драматизм происходящего. В руках он держал большое грубо вырезанное распятие. Наверное, индейская поделка, подумал Локки. Распятый Мессия имел хитроватый прищур и был непристойно обнажен. Несмотря на гвозди и колючки, он улыбался. Дэнси взял Черрика за плечо, от чего потекла еще одна струйка крови, перевернул тело на спину и склонился над подрагивающим лицом. Губы умирающего едва заметно двигались.
– Что ты говоришь? – спросил Дэнси; он еще ближе придвинулся к лицу Черрика, пытаясь уловить его слова. Но вместо слов изо рта шла только кровавая пена.
Подошел Локки. Мухи уже кружили над умирающим Черриком. Отстранив Дэнси, Локки наклонил свою бритую голову и взглянул в стекленеющие глаза:
– Ты слышишь меня?
Тело что-то промычало.
– Ты узнаешь меня?
Снова – мычание.
– Ты хочешь отдать мне свою часть земли?
На этот раз мычание было слабее, почти вздох.
– Здесь свидетели, – продолжал Локки. – Просто скажи – да. Они услышат тебя. Просто скажи – да.
Тело силилось что-то сказать, его рот открылся чуть шире.
– Дэнси! – Локки обернулся. – Ты слышишь, что он говорит?
