— Это док Питерз. Думаю, он к тебе неравнодушен.
Сьюзен тоже была неравнодушна к доктору. Его, вообще, любили в округе. Мать Сьюзен находилась в коме несколько недель после той катастрофы, что убила ее отца. Она умерла, так и не приходя в сознание. Док Питерз преданно ухаживал за ней в госпитале и ни цента не взял за свои частые визиты.
— Я не могу заплатить ему и не люблю принимать милостыню.
Люк холодно взглянул на нее.
— Ты была здесь и заботилась о моих лошадях. Я позабочусь, чтобы доку заплатили.
Выражение ее лица ясно сказало ему, что ей не нравится принимать, что бы то ни было и от него, и это привело Люка в еще большее бешенство.
— Это не милостыня, ты, твердолобая маленькая идиотка!
Сьюзен не ответила, хотя глаза ее сказали все, что именно она думала и о его великодушии, и о его оскорблении. Никто не мог бы обвинить Люка Хэнчарта в том, что он льстец и сладкоречивый болтун, но, даже несмотря на то, что его высокомерие безумно раздражало ее, это было все же лучше, чем гладкие, бойкие речи Шейна.
Роза и док Питерз вместе вошли в комнату, положив конец дискуссии. Домоправительница подала Сьюзен еще воды, пока доктор закреплял на руке Сьюзен манжету, чтобы измерить давление.
Это был высокий, худой, лысеющий мужчина с глубокими морщинами. Сьюзен предполагала, что ему давно за шестьдесят, но, несмотря на почтенный возраст, взгляд его был ясным, а ум по-прежнему острым.
— Ну, милая леди, что это вы затеяли? — спросил он.
— Не знаю. Я выходила из конюшни и мне показалась, что жара буквально ударила меня с большей силой, чем обычно.
Питерз кивнул и сунул ей в рот термометр, одновременно измеряя давление. Потом сосчитал пульс и начал ее бранить:
— Так, полагаю, вы трудились слишком долго, спали и ели слишком мало и постоянно беспокоились из-за предстоящего переезда. Правильно? Я же говорил вам, что надо успокоиться и начать заботиться о себе, но ведь никто не желает слушать старика доктора. Каждый в наши дни мнит себя сверхчеловеком. Сначала вы заставляете свое тело выполнять работу, с которой оно не в состоянии справиться, а потом теряете сознание и зовете меня. Я предупреждал вас, что надо угомониться?
— Предупреждали, — пробормотала она, стараясь не раздавить термометр.
— А вы последовали моему совету?
— Нет, — снова пробормотала она.
— Вам нужно несколько дней полного покоя и отдыха. Вы просто переутомились.
— Я никогда раньше не падала в обморок, — сказала она.
— Это ваше тело подает сигнал, что надо притормозить. Мудрый человек прислушается к такому предупреждению.
Легко говорить, но не так-то просто это осуществить. Сьюзен уже собиралась сказать доку, что вечером должна быть в пути, но тут вмешался Люк.
— Мы собираемся пожениться, — оглушил он всех неожиданным заявлением.
Прошло несколько напряженных минут. Когда Люк убедился, что Сьюзен ему не противоречит, он продолжил:
— Сьюзен собиралась побыть в Хьюстоне с друзьями, пока пройдут все приготовления, но раз ей нужен отдых, она может остаться здесь. Роза будет ее баловать, а я прослежу, чтобы она не перенапрягалась.
Роза в восхищении захлопала в ладоши.
— Вы собираетесь пожениться! Как я рада! Обожаю свадьбы.
— Примите мои поздравления, — сдержанно произнес доктор Питерз. — Вы хорошая пара, на мой взгляд. Можете в понедельник приехать в клинику, сделать анализ крови. Тогда я более тщательно обследую Сьюзен.
— Хорошо, доктор. Мы будем у вас в понедельник. Премного благодарен, что вы приехали сегодня.
Доктор пожал плечами, отметая благодарность. Он уже упаковывал свой саквояж и собирался уезжать. Люк предложил ему остаться на ленч, но тот отказался. Была суббота, он собирался на рыбалку и торопился поскорее пуститься в путь.
Сьюзен тоже поблагодарила дока и Люк отправился проводить его. Она же позволила Розе обнять себя, но чувствовала, что несколько ошеломлена поворотом событий.
Очевидно, она приняла предложение Люка. Вернее, не отвергла, если быть точной. Оставалось только надеяться, что это не станет величайшей ошибкой в ее жизни.
Люк не любил ее. Когда-то давным-давно она была влюблена в него, но сейчас изменилась, стала другим человеком. Слишком многое произошло за прошедшее время. Она не могла отдать свое сердце полностью, оно было слишком жестоко уязвлено. Нужно держать эмоции под контролем. Еще одну травму ей просто не пережить.
Они до сих пор в некоторой степени очарованы друг другом, но, в основном, их связывает физическое влечение и стремление создать семью. Кто знает, может быть, это перерастет в настоящую любовь.
Глава 3
Люк велел ей успокоиться. Сьюзен не чувствовала в себе достаточно сил, чтобы протестовать. Он спросил, какие коробки или сумки ей нужны в первую очередь и отнес все необходимое в комнату, которую Роза всегда содержала в полной готовности для приема гостей.
После непродолжительной дискуссии они договорились, что поместят ее мебель и разные фамильные безделушки в другой спальне.
Один из помощников на ранчо получил приказ отогнать фургон в транспортное агентство. Сьюзен смотрела вслед отъезжающему грузовику с чувством, будто сожгла за собой все мосты. Она позвонила Лоре, своей подруге, и сказала, что передумала по поводу переезда в Хьюстон.
Лора пожелала ей удачи и, благодарение Господу, не стала задавать много вопросов. Она приняла решение подруги, была очень доброжелательна и сказала, что предложение остается в силе, если она передумает.
Люк предупредил, что он рассчитывает на ее благоразумие, что она послушается совета старого доктора и расслабится. Он не желал, чтобы она работала с лошадьми или делала что-либо более напряженное, чем распаковывание чемоданов.
У Сьюзен не было сил ослушаться и этих его приказаний, но она не привыкла наслаждаться свободным временем. Последние несколько лет она провела в яростных попытках постоянно быть занятой, чтобы не иметь возможности думать.
Какое-то время она провела, обживаясь и как бы заново знакомясь с домом Люка. Отведенная ей комната была одной из шести огромных спален с примыкающими ванными на втором этаже. Хорошо освещенная, с двумя окнами на восток, она была залита солнцем. Бриз нежно трепал прозрачные, кружевные занавески.
Отделанная в кремовых и розовато-лиловых тонах с плюшевым напольным покрытием и мебелью красного дерева, комната была одновременно элегантной и в высшей степени
