– Я требую объяснений, – резко сказала она. Его ответ совершенно ее не устраивал.
– Все дело в моем задании. Оно довольно щепетильного свойства, – объяснил Рид, – а ваш отец хорошо знаком с проблемами секретности.
– Я тоже.
– Дело не в этом.
– Так в чем?
– Это не обычное задание, и всякое может случиться. Я не хочу кого-нибудь подвергать риску.
– Вы не хотите подвергать риску женщину, – поправила Шейла. – Вы, очевидно, думали, что для отца это не риск.
– Вполне вероятно, что все пройдет гладко. Это просто разумная предосторожность.
– Ну, в таком случае у вас нет выбора. – Последние слова Шейла произнесла совершенно спокойно. – У отца пошаливает сердце. Он не очень хорошо себя чувствует, поэтому его лицензию закрыли. Кроме того, наша страховая компания ни за что не позволит ему летать. Удивительно, как вы упустили это, просматривая досье.
Раздражение Рида росло. Он знал, что Шейла недолюбливает его. Задания бывали и посложнее, но какое это сейчас имело значение? Ему действительно не хотелось подвергать девушку риску. Как правило, для своих заданий он пользовался услугами компании «Прескотт», и сейчас нельзя было обратиться в другую фирму, не вызвав подозрений.
– Если вы достаточно внимательно просматривали досье, – продолжала Шейла, – вам, вероятно, известно, что мы с сестрами хорошо владеем приемами самообороны. У Карлы – черный пояс по карате, Ди у нас – специалист по оружию, а я даже лучше сестер. Да и многих мужчин тоже.
Бэл как-то рассказывала Риду, что она делала все возможное, чтобы воспитать дочерей как истинных леди. Они брали уроки танцев, учились музыке и приобщались к живописи. Но отец принадлежал к братству авиаторов, и семья часто переезжала, порой попадая в места, совсем не такие безопасные, как их родная Виргиния. Медведь не всегда был рядом с дочками и воспитывал их так, чтобы они могли сами постоять за себя. По его настоянию девочки, помимо школы изящных искусств, посещали курсы самообороны.
Рид задумчиво взъерошил волосы, пытаясь подобрать удачный ответ, не вдаваясь в детали задания.
– Я не допускаю мысли, что мне будет нужна поддержка, – отрывисто произнес он.
– Просто с мужчиной вы чувствовали бы себя надежнее. – Глаза Шейлы сверкали от возмущения, хотя голос был спокойным. Сколько раз за последние годы ей приходилось бороться с такими мужланами, живущими моралью каменного века! А она-то думала, что Коннорс совсем другой.
Ее гнев разозлил Рида.
– Я же вам сказал, что не сомневаюсь в вашей квалификации как пилота.
– А во мне самой?
– Личность тут тоже ни при чем.
– Позволю себе не согласиться, – ответила Шейла, надеясь, что он потребует заменить ее Ди или Карлой. – Я расцениваю вашу не слишком скрываемую неприязнь ко мне как нежелание лететь со мной.
Рид почувствовал, что его терпению наступает предел. Шейла как никто другой умела вывести его из равновесия.
– Сегодня вы упрямы как никогда.
– А вы сегодня так же глупы, как я упряма, – парировала Шейла.
Рид весь подобрался. Даже за меньшие оскорбления он мог стереть человека в порошок.
– Глуп? – повторил он. Его глаза метали молнии. Да, эта женщина точно знала как ударить побольнее и била без промаха.
– Вы предпочитаете пуститься в опасное путешествие с мужчиной, у которого больное сердце, но только не признать женщину более опытной и способной.
– Я этого не говорил, – произнес Рид сквозь зубы, – не надо приписывать мне эти слова.
Обстановка так накалилась, что казалось, в воздухе между ними проскакивают искры. Свирепо уставившись друг на друга, они оба удивились, как им удалось довести себя до такого состояния.
Пора было успокоиться. Рид перевел дыхание. Ему и в голову не могло прийти, что его предложение вызовет такую бурную реакцию.
– Я всего лишь спросил, может ли ваш отец полететь со мной. Только вы могли встретить в штыки такой простой вопрос.
– С какой стати, – буркнула Шейла.
Ему захотелось схватить ее и встряхнуть. Или закрыть ей рот долгим и глубоким поцелуем и не отпускать до тех пор, пока она не перестанет спорить с ним по любому поводу. Ни одна из его знакомых не возбуждала таких чувств.
Он, сжав кулаки, повернулся к Шейле спиной и отошел в другой конец комнаты.
