ведомой силой, шагнул к темному сгустку. Он ощутил, как пол под ним становится зыбким, как дышит в лицо порыв холодного влажного ветра. Темнота расступилась, будто ветром открыло невидимую дверь, и за ее порогом открылось зрелище, при виде которого ноги сами понесли Гарри вперед — туда, туда, на берег обетованный.
Над ним распростерлось небо, где громоздились, как: башни, высокие облака, а между облачными башнями сияли невиданные на земле звезды. Под ногами суетились крабы, цеплялись клешнями за камни, когда накатывала волна. Прибой бился о мелководье так, словно хотел дотянуться до камней, до неба или до того и другого разом.
Все это Гарри успел охватить одним-единственным жадным взглядом.
Потом он услышал за спиной крик и нехотя оглянулся. Сзади творилось что-то странное. «Колонна» раскачивалась, волокна света рвались и падали вниз, как старые сброшенные бинты. Гарри попытался сосредоточиться, но перед глазами все еще стояло море. Пока он соображал, послышались еще два крика, справа и слева Он мгновенно очнулся, испугался и бросился прочь, хотя темный сгусток притягивал, и пришлось приложить усилие, чтобы оторваться.
На бегу он заметил то самое существо, с кем только что разговаривал, — оно цеплялось за складки драпировки, а в груди у него зияла рана величиной с кулак. Создание упало на колени, сияющие глаза его на мгновение задержались на Гарри, тонкогубый рот раскрылся, будто хотел спросить: за что? Вместо слов изо рта хлынула черная, как у каракатицы, кровь, и существо упало. Гарри оглянулся в поисках того, кто это сделал, но среди колеблющихся волокон взгляд его находил только несчастных гостей, падавших замертво от страшных ран. К ногам Гарри, подпрыгивая, подкатилась оторванная голова, а обезглавленное тело механически вцепилось в Гарри и замерло у него на руках.
Световые завесы, внезапно ставшие саваном, сотрясались сверху донизу, волокна рвались и падали на пол. Как живые, они корчились в судорогах, свет, исходивший от них, мед ленно гас, и зал погружался в темноту.
Под прикрытием падающих завес Гарри подобрался к краю светового круга и там — наконец — увидел того, кто все это устроил.
Это был человек. Ни больше ни меньше. С бородой патриарха и в одеянии пророка. Одеяние его, изначально синее, теперь покрылось кровью, как фартук у мясника. Оружием ему служил короткий жезл, извергавший языки бледного пламени. Гарри увидел, как один змеистый язык равнодушно, почти лениво, настиг новую жертву (одну из тех, с глаза ми как светляки). Человек ткнул жезлом ей в поясницу и вверх, обнажив позвоночник. Существо не погибло сразу же, несмотря на чудовищную рану, а повернулось к убийце лицом.
— За что? — простонало оно, простирая к убийце мягкие руки. — За что?
Тот ничего не ответил, лишь снова поднял жезл и выстрелил прямо в рот жертве. Огонь опалил ее, сокрушив в мгновение ока, но и после этого она не упала. Тело ее содрогалось, мочевой пузырь и кишечник опорожнились. На лице пророка появилось нечто вроде удивления, он подошел к своей жертве по кровавому месиву и выстрелил — на этот раз в упор. Струя энергии вырвалась с такой силой, что голова отделилась от тела.
Гарри невольно вскрикнул, скорее от ярости, чем от страха. Убийца, который уже двинулся мимо обезглавленной женщины к зазору между мирами, застыл на месте. Гарри замер. Пророк вглядывался в темноту, и его лицо станови лось все более изумленным.
«Он не видит меня», — догадался Гарри.
Радость была преждевременной. Пророк продолжал вглядываться в сгущавшуюся темноту так, словно видел в ней что-то, но не мог разобрать, будто его подводили глаза. Но рисковать он не собирался, поэтому снова поднял посох и выстрелил.
Гарри не стал ждать, пока его настигнет огонь. Он ринулся к лестнице, моля бога, чтобы Тед уже выбрался оттуда. Язык пламени просвистел совсем рядом, дохнув смертоносным жаром, и ударил в стену с такой силой, что в кирпиче побежали трещины. Гарри оглянулся и увидел, что пророк, больше не обращая внимания на странный фантом, направился к темной трещине, за которой лежала Субстанция.
Гарри проследил за ним взглядом. В сгущавшейся темноте берег и море стали видны отчетливее, и на секунду ему захотелось вернуться туда, побежать вслед за пророком и оказаться на берегу моря под высоким сводом чужого неба.
В это мгновение из темноты, откуда-то слева, он услышал слабый страдальческий голос:
— Прости, Гарри… пожалуйста… прости…
С замиранием сердца Гарри отвернулся от лестницы, поискал глазами Теда. Тот лежал на нижней площадке шагах в семи или восьми от Гарри, раскинув руки, раненный в грудь. Рана была обширная и глубокая — даже странно, что он еще мог дышать и говорить. Гарри подошел к нему.
— Возьми меня за руку, — попросил Тед.
— Я держу ее, — ответил Гарри.
— Ничего не чувствую.
— Может, это и к лучшему, — сказал Гарри. — Сейчас я тебя отсюда вытащу.
— Он пришел из ниоткуда…
— Не думай об этом.
— Я не лез туда, как ты велел, а потом… Он пришел из ниоткуда…
— Помолчи, ладно? — Гарри обхватил Теда. — Ну как, ты готов?
Тед только застонал. Гарри набрал в легкие побольше воздуха, выпрямился и поволок раненого наверх. Серебристый свет окончательно погас, и идти стало еще труднее. Но остановился Гарри только раз, когда по телу Теда прошла легкая судорога.
— Держись, — говорил Гарри. — Держись.
Они добрались до лестницы, и Гарри потащил приятеля по ступенькам. На секунду он оглянулся и увидел пророка, все еще стоявшего на пороге между Космом и Метакосмом Конечно, сейчас он шагнет в другой мир. Конечно, он туда и стремился. Но почему ради этого потребовалось убить столько невинных душ, осталось для Гарри загадкой, которую он не надеялся решить в скором времени.
2
— Уже поздно, Гарри, — сказала Норма.
Она сидела в том же кресле возле окна, и рядом бубнили телевизоры. По всем каналам шли ночные шоу.
— Можно чего-нибудь выпить? — спросил Гарри.
— Налей сам.
В темноте, освещенной мерцанием телеэкранов, Гарри подошел к столику рядом с креслом и налил себе бренди.
— Ты в крови, Гарри, — заметила Норма. Обоняние от части заменяло ей глаза.
— Это не моя кровь. Теда Дюссельдорфа.
— Что случилось?
— Он умер час назад.
Норма помолчала несколько секунд, потом спросила:
— Орден?
— Не совсем.
Гарри сел на простой жесткий стул напротив Нормы, расположившейся в своем
