– Но мне-то ты доверяешь?
– Я доверю тебе свою жизнь, любимая. Ты пойдешь на встречу с моим другом? Я не могу сказать тебе его имя, но уверен, что ты будешь рада его увидеть.
– Сдается мне, что это всего лишь уловка, чтобы уединиться со мной.
– Очень милое предположение, но, клянусь, я не замышляю ничего подобного. К тому же ты знаешь, что я не дотронусь до тебя против твоей воли.
Он прав, подумала Ровена. Она боялась не его, а себя, боялась того, что не сможет устоять перед искушением изведать сладость поцелуев Лайона.
– Сама не знаю, зачем соглашаюсь, – сказала Ровена, но все же пошла за ним.
Лайон сделал знак Рыжему Уиллу отвлечь Ганнов и, пока Ровена не передумала, торопливо увел ее.
– Это недалеко. – Лайон повел ее вдоль опушки леса. – Не бойся, Ровена.
– Я не боюсь. – Она с улыбкой огляделась и вдохнула наполненный ароматами воздух. – Я просто упиваюсь всем этим.
– Нет ничего чудеснее горных долин летом.
Из далекого прошлого возник образ Ровены, переходящей вброд ручей. Юбка ее платья задрана до бедер, а лицо раскраснелось от желания. Он вспомнил, как они занимались любовью прямо на поросшем мягкой травой берегу под звуки журчащей воды и жужжанье пчел.
Она подняла на него нежный взгляд, и у Лайона замерло сердце.
Справа раздалось пение соловья. Лайон усмехнулся и пошел на звук. Соловьи в этих краях не водились. Густой лес расступился, и они очутились на лужайке.
– Никого нет, – настороженно произнесла она.
– Пока нет.
– Вы опоздали, – раздался скрипучий голос. Из-за кустов быстрой походкой к ним направлялся Уэсли Сатерленд.
– Не могли вырваться раньше. – Лайон встал и познакомил Ровену со своим третьим или четвертым по счету кузеном. – Где мальчик?
– Поблизости. – Уэсли обернулся и свистнул.
Ровена потеряла дар речи: на лужайку вышел Колин Росс и двое Сатерлендов. Худенькое лицо мальчика было мертвенно-бледным, а под потухшими глазами залегли тени.
– Ох, бедняжка, – Ровена кинулась было к нему, но Колин всхлипнул и прижался к одному из своих сторожей.
– Подожди, милая. Стюарты сильно его напугали.
– Мерзкие твари! Пресвятая Дева, как вам удалось выкрасть его? – прошептала Ровена. – Где он был все это время?
– Здесь, с моими людьми, – ответил Лайон. – Теперь нужно отправить его в другое место. – Он опустился на траву перед мальчиком и спросил: – Ты ведь знаешь, кто я? – Колин кивнул. – Тогда ты должен знать, что я тебя не обижу. С тобой хорошо обращались, правда?
– Я хочу к маме, – проговорил Колин.
– Понятно, что хочешь, и она тоже ждет тебя не дождется, – ласково произнес Лайон.
– Он и слезинки не проронил, – по-французски сказал Уэсли. – Молчит и мучается.
Лайон понимающе кивнул. Ему хотелось обнять мальчика и утешить, но Колин мог обидеться, так как считал себя настоящим мужчиной.
– Колин, нам с Уэсли надо поговорить. Посиди пока с миледи, хорошо? Это леди Ровена Ганн. У нее тоже есть мальчик, но поменьше тебя, и она тоже по нему скучает, как и твоя мама.
Ровена опустилась перед ним на колени.
– Можно я обниму тебя, Колин? Это меня успокоит. – Она протянула руки, и Колин дрогнул. Он с рыданием кинулся к ней и прижался к груди.
Ровена усадила Колина на колени и стала качать его, шепча нежные слова. Лайон посмотрел на своих воинов. У его закаленных ветеранов, не раз смотревших смерти в лицо, блестели на глазах слезы. Лайон сам был взволнован.
– Спасибо за то, что вызволили его из темницы, – сказал Лайон.
– Мы были счастливы, что удалось это сделать, – ответил Уэсли.
– Как он оказался в Блантайре?
– Украл лошадь и поскакал в том же направлении, что и Уильям Росс, когда его вызвал к себе граф. Колин был в ярости оттого, что его брат Алан не отомстил за смерть Уилла.
– Откуда ему было знать, с каким трудом я отговорил Алана от этого поступка? – сказал Лайон, который, едва услыхав о побоище в аббатстве, послал записку брату Уилла с предупреждением не нападать на Александра, чтобы не обрекать на смерть весь клан.
