– Никакого отвращения я к вам не испытываю! – рассердился Говейн.
Она остановилась и при свете коптящего факела вгляделась в его лицо.
– Вас обуревают сильные чувства. Я вижу это по глазам. Мне не хочется испытать на себе неприятные неожиданности. – И с этими словами она поплелась дальше.
Говейн двинулся следом, задыхаясь от гнева и разочарования. Не в его характере пренебрегать страданиями другого человека. Ему так хотелось отнести ее на руках в постель и убаюкать. Говейн всегда гордился своим самообладанием, но душа при этом у него разрывалась. Он знал, что не сможет утаить этого от Элис: если он прикоснется к девушке, в ней тотчас болью отзовутся его чувства. Он-то думал, что Элис презирает его, а она просто боится его прикосновений, и он знает почему. Значит, надо искать выход.
– Ты ее любишь? – донесся до него голос Мей.
Он ответил не сразу.
– Я потерял способность любить.
Мей положила ладонь поверх руки Говейна, а он подумал, что даже такой простой жест невозможен между ним и Элис.
– А вот и Элис! – закричал кто-то.
Говейн обернулся. Элис стояла на пороге, и ее взгляд был устремлен на него и на Мей, на их сомкнутые руки. Говейн ясно увидел боль на ее измученном лице, и эта боль сразу же передалась ему.
Глава одиннадцатая
– Это не важно, это не важно, – повторяла Элис, опрометью убегая из большой пещеры.
Ей бы радоваться тому, что кто-то разделяет с Говейном его одиночество, а она хочет выцарапать Мей глаза! Собственная ненависть поражала. Наверное, она не такая уж хорошая и добрая, как все считают…
Сзади прокатился гулкий смех. Элис остановилась. За дни, проведенные в пещерах, она ни разу не слышала, чтобы кто-нибудь засмеялся. Элис прислушалась. Смех явно раздавался из большой комнаты, где дети проводили время под присмотром Руби и молодых мам. Мальчики обычно вяло играли с деревянными лошадками, а девочки обучались шитью.
Элис остановилась на пороге, не веря своим глазам. Дети с раскрасневшимися личиками и блестящими глазенками носились по комнате, играя со щенками. У стены пристроился раненый Дикки, а около него дремала собака, положив морду ему на ногу.
– Они резвятся! – К Элис подошла Бэб. – Спасибо вам.
– Спасибо, сестра, – вставила Руби.
– Я не сестра, – поправила ее Элис.
– Для меня вы – святая! – Руби схватила руку Элис и поцеловала. – Я уж и не мечтала увидеть, как Энид улыбается, а тем более смеется. Вот Говейн будет рад!
От одного упоминания этого имени защемило сердце.
– Это щенки их так развеселили, а я здесь ни при чем, – сказала Элис.
– Сестра Элис! – Детишки облепили ее со всех сторон и закричали разом: – А как мы их назовем? А можно один будет со мной спать?
– Тише! – прикрикнула на них Бэб. – Вы уроните сестру Элис.
– Ничего… – Элис присела, а дети прижались к ней. – Я так рада, что вам понравились щенки.
– Можно мы их сами назовем? – спросил кареглазый Джонни.
– Конечно, – улыбнулась Элис.
– Давайте тянуть жребий, – предложил Дикки.
Элис оглядела оживленные лица.
– Называйте имена.
– Пусть самого большого зовут Волчище.
– А другого – Чертов Клык.
– Может быть, дать им более мирные клички? – Элис озадаченно наморщила лоб.
– Девочку можно назвать Лили, – пропищала какая-то кроха.
Щенки как будто поняли, что разговор про них. Они просеменили поближе к детям, шлепнулись на брюшки и высунули языки.
– Ангел! – Энид взяла щеночка поперек живота и протиснулась к Элис. – Назовем его Ангелом, как тебя.
– Пусть другие дети предложат что-нибудь еще.
– Ангел, – твердо повторила Энид и склонила головку на плечо Элис. На этот раз от девочки исходило чувство счастья, а не страха.
– Элис, что здесь происходит? – раздался голос рыцаря.
