– Два года в тюрьме научили меня, как продлить смерть и заставить человека молить о ней. Хочешь это испытать?
Гулливер боялся даже сглотнуть, чтобы не пораниться об острый нож.
– Милорд, – Дарси дотронулся до его плеча, – появился Лысый. У него новости.
Коли Роб прискакал сюда из Истэма, вести, должно быть, плохие, решил Говейн. Лысый Роб ждал во дворе около конюшен. Новости действительно оказались плохими.
– Граф Винчестерский объявил вас вне закона.
– Кто он такой?
– Гарет Соммервиль является королевским судьей.
– Соммервиль? – У Говейна все сжалось внутри. Это имя он видел на обложке книги Элис.
– И еще вас обвиняют в убийстве леди Элис Соммервиль, дочери графа.
– Она дочь графа? – повторил потрясенный Говейн.
– И к тому же невеста Ранульфа.
Говейн потерял дар речи. Наверное, поэтому Элис не очень охотно согласилась на их скоропалительный брак.
– Она его невеста?
– Собиралась ею стать, – уточнил Лысый Роб.
– Это неважно… – Помолвка связывала людей так же, как и брак. Если не телом, то душой. Выходит, он спал с невестой брата! Но эта мысль не тешила ущемленную гордость Говейна – мечты его были разбиты.
– Где сейчас Ранульф? – безжизненным голосом спросил он.
– Двигается с войском, а с ним – сам лорд Гарет, несмотря на покалеченную ногу.
– Он знает, что мы взяли Малпас?
– Не думаю.
Если измена Бланш разбила Говейну сердце, то предательство Элис вырвало сердце у него из груди. Ему хотелось одного – спрятаться где-нибудь и побыть наедине со своим горем. Но он не мог себе этого позволить. Надо готовиться к встрече с Ранульфом. И Говейн постарался ничем не выдать волнения.
Он хлопнул Лысого Роба по плечу:
– Спасибо за то, что вовремя предупредил!
Пронзительный женский крик прорезал воздух, и все во дворе замерли.
Неужели Элис?.. Они побежали к заросшим бурым сорняком огородам за башней.
– Смотрите! Вон там, наверху!
Под окном верхнего этажа висела женщина, вцепившаяся в подоконник руками. Каштановые косы и просторная накидка развевались на ледяном ветру.
Элис!
Горькие мысли Говейна мгновенно исчезли, а их место занял страх.
– Боже милостивый! Как она туда забралась? – воскликнул Бертрам.
– Жан, Лэнг Гиб! Принесите одеяла, – приказал Говейн и спросил: – Это окно чьей комнаты?
– По-моему… Мей.
Говейн побледнел. Неужели Мей расправилась с Элис?
Но в этот момент ставни над головой Элис распахнулись, и в окно высунулась сама Мей. Говейн увидел ужас, отразившийся на ее лице. Затем Мей нагнулась к Элис.
– Что она делает? – закричал Бертрам. – Она ведь не сможет втащить Элис внутрь!
– Но она поддержит ее! – И Говейн кинулся через двор в башню, взлетел по лестнице и, весь взмыленный, наконец, очутился в комнате.
– Помогите, – еле слышно прохрипела Мей. Она наполовину высунулась из окна, зацепившись ногами за тяжелый сундук.
Говейн навис над Мей и схватил Элис за запястья. Господи, какая же она хрупкая!
Элис подняла голову, и он увидел ее огромные, полные ужаса глаза на бледном лице. Губы у нее были в крови.
– Не бойся, любимая! – Говейн изо всех сил старался говорить спокойно. – Я сейчас подниму тебя. Отпусти, Мей. Я сам справлюсь. – Он медленно втащил Элис в комнату и заключил в объятия.
Она, рыдая и дрожа, прижалась к нему. Успел бы он добежать, если бы не Мей?
– Как это случилось? – спросил он Мей.
