беспомощностью.
Он взял ее за руку.
— Когда я вернулся домой, ты лежала на диване и храпела.
— Я не храплю! — огрызнулась Эва. Она с ужасом посмотрела на него. — Неужели?..
Кенит ухмыльнулся.
— Да, да. Такие милые тихие всхрапывания, как у маленького щеночка.
— Ну и оставил бы меня в покое.
— Тебе там было так же удобно, как собачонке на заборе. Одежда у тебя помялась, и вид был такой утомленный… Я испугался, что ты вот-вот свалишься с дивана.
Глаза его в полумраке казались озерами чернильного цвета. Легче легкого утонуть в них, подумала Эва. Губы ее полуоткрылись от невыразимого желания прильнуть к нему. Она не могла насмотреться на его лицо. Да, он самый красивый мужчина из всех, каких ей довелось видеть в жизни.
Вздрогнув, она сообразила, что и Кен пристально ее изучает. Ерунда. Нельзя влюбиться в человека, с которым знакома всего несколько часов. Или можно? Но ведь у него уже есть Лоринда. Не надо было сюда приезжать. Никогда.
— Ты ненавидишь меня? — неожиданно прозвучал его вопрос.
— А как ты думаешь? Конечно, — вяло проговорила она.
Кенит поднял к губам ее руку и поцеловал.
— Ты не слишком в этом уверена. Если судить по твоим глазам, я бы сказал, что ты лжешь.
— Через пять дней я выхожу замуж, — напомнила Эва.
— Тебе нельзя выходить за Дэвида.
— Ты его даже не знаешь. Кто ты такой, чтобы судить? Держу пари, тебе никогда ни на ком не хотелось жениться, ты никому не признавался в любви.
— Знаешь что, — сказал Кенит спокойно, — ты и сама никому этого не говорила.
Он протянул руки и начал по одной вытаскивать шпильки из копны ее густых волос.
— Не надо, — задрожала Эва.
— Выходить замуж за того, кого не любишь, довольно-таки противно. — Кенит прижал ее к подушке, покрывая поцелуями шею. — Сама мысль о Дэвиде вызывает у тебя кошмары. Чем он тебе дорог? Ты выходишь за него из-за денег? Или есть другая, стародавняя, причина?
Оттолкнув Кенита, девушка потрясенно уставилась на него.
— Ты имеешь в виду, не беременна ли я?
— Так как?
— Не говори ерунды! — взорвалась она. — Мы даже не… — и резко умолкла. Нельзя доверяться этому человеку, иначе придется открыть правду об отце. Страшно даже подумать об этом, не то что выложить все, что случилось… — Я не могу тебе рассказать, — пробормотала она, чувствуя, как глаза наполняются слезами. — Да и какое тебе дело? Через несколько часов я уйду из твоей жизни, а ты вернешься к своим лошадям и любимым горам.
И к Лоринде, хотелось ей добавить. Но гордость не позволила.
Заскрипел матрас, Кенит перевернулся на спину и вздохнул.
— Эва, не буду прикидываться самым умным, но ведь не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понять: тебя заставляют сделать что-то такое, чего ты делать вовсе не хочешь.
— Неправда, это мое решение.
— Почему бы тогда мне не вызвать людей в белых халатах, чтобы с тебя сняли мерку для смирительной рубашки? Это избавит всех, включая Дэвида, от сердечных мучений. Ведь очевидно, что ты не очень-то счастлива, приняв такое решение.
Она повернулась к нему лицом.
— Может быть, ты прав. Может быть… Да, мы не во всем сходимся с Дэвидом. Но я должна выйти за него замуж, вот и все.
Кенит притянул девушку к себе, его рука скользнула к ней под майку.
— Я ничего не могу тебе позволить, — выдавила Эва. — Ты сам знаешь.
— Я знаю все, что мне нужно знать, — хрипло ответил он. — Знаю, что хочу тебя больше, чем когда-либо хотел любую другую женщину. Знаю, что ты чувствуешь то же самое.
— Я не могу.
Она затрепетала от его прикосновений.
— Я не Дэвид, не стану тебя заставлять. А когда придет время, мне и не придется этого делать.
Кенит поцеловал ее, властно прижав жесткие губы к ее губам, будто утверждая, что она принадлежит ему и будет только его женщиной. Отодвинувшись, он погладил ее мокрые от слез ресницы и пухлые губы.
— Нельзя убежать от своих чувств, — тихо сказал Кенит, поднимаясь с постели.
Эва смотрела, как он уходит. Ей хотелось его до боли, но сказать ему правду не было сил.
— Кен, — прошептала она, — я должна выйти за него замуж. У меня нет другого выхода.
Проснувшись, Эва поняла по бьющемуся из-за занавесок солнечному свету, что давно наступило утро. Она плохо спала, голова болела, тело требовало освобождения от напряжения, не оставляющего ее после ласк Кенита. Жажду мог утолить только он.
Девушка рассеянно пробежала рукой по спутанным волосам и накинула халат. Может быть, вычистить в доме еще что-нибудь, потратить скопившуюся энергию и устало уснуть снова, забыв обо всем на свете?
Прошлепав в гостиную, она осмотрелась.
Комната была не в таком плохом состоянии, как кухня, тут не придется долго возиться. Но хоть на какое-то время будет занятие.
— Ты выглядишь, как Наполеон перед битвой при Ватерлоо.
Эва обернулась и увидела, стоявшего в дверях кухни, Кенита. В руках он держал чашку кофе.
— В самом деле? — Она постаралась говорить легко, в тон ему. — Я просто прикидывала, сколько понадобится времени, чтобы тут все прибрать.
Уголки его губ дрогнули, он широко улыбнулся.
— Должно быть, и Наполеон так думал.
Девушка потуже завязала поясок халата.
— Кен, я уеду завтра, и нам наконец надо обсудить твои бумаги. Ведь я затем сюда и приехала.
Улыбка сошла с его лица.
— Сейчас мне надо в конюшню, но позже посмотрим, если тебе так не терпится.
После того как он ушел, Эва приняла душ, оделась и позавтракала. Собравшись заняться уборкой, она обнаружила, что использовала вчера все моющие средства. Может быть, Кенит даст ей машину, чтобы съездить в магазин?
Она вышла из дому и направилась в конюшню. Увидев стоящих у изгороди мужчину и девушку, замедлила шаги. Стоит ли подходить к ним? Но, прежде чем успела повернуться и уйти, увидела, что Кенит жестом подзывает ее к себе.
Лоринда смотрела на нее с беспокойством, а Эва не решалась взглянуть ей в глаза. А
