Сэм неотрывно смотрел на Крампа. Потрясение потрясением, но тот слишком тяжело отреагировал на это известие. Сэм с самого начала подозревал, что шеф полиции чего-то недоговаривает. Он явно знает об этом романе больше, чем сказал ему. И теперь это подозрение переросло в настоящую уверенность.
— Нет. Не сказала. Она не знает. А вот ты знаешь, — добавил он.
— Я? Откуда? — спросил Крамп, по-прежнему стоя лицом к окну.
— Черт тебя разберет откуда. Только ты знаешь. Интуиция меня не подводит. Ты же сам знаешь, в нашем деле интуиция порой важней любых улик.
Крамп медленно повернулся. На его лице обозначились морщины. За эти несколько минут он постарел лет на десять. Шаркая он прошел на свое место и сел, держась побелевшими пальцами за крышку стола.
— Так ты скажешь мне или нет? — От дурного предчувствия в голосе Сэма появились истерические нотки.
Джек Крамп закрыл глаза. Посидел так несколько секунд, затем спросил, не глядя на Сэма:
— Уж не думаешь ли ты… Неужели?.. Господи, ты считаешь, что это я был с твоей матерью?
— Несколько дней назад я не поверил бы, что мама была способна изменить отцу. А теперь я уже не знаю, кому и чему верить.
Крамп выпрямился и в упор взглянул на Сэма.
— Послушай и хорошенько запомни то, что я тебе скажу. Я не был любовником твоей матери. Ты понял? Да? И больше никогда не заводи этот разговор!
В жизни Сэм никому не хотел так верить, как Джеку Крампу. Но сомнения оставались. Он видел, как отреагировал шеф полиции на его слова. Если любовником Маргарет Донован был Крамп, тогда как быть с теорией Сэма, что любовник и есть убийца?
— Мне кажется, ты знаешь, кто был ее любовником, — проговорил Сэм.
— Твой отец был мне как брат. Ради него я был готов на все, что угодно!
— Даже на убийство? — спросил Сэм.
— Уходи!
Тот даже не пошевелился.
— Я тут подумал… Папа или ты, не знаю кто именно, вдруг узнает, что моя мать встречается с кем-то по понедельникам и средам, и решает устроить засаду. Может, в засаде вас было даже двое. И вот, увидев ее с этим мужчиной, вы… Даже страшно себе представить…
— Хватит, мое терпение лопнуло! — Крамп встал, пнул ногой корзину для бумаг и направился к двери.
Сэм бросился за ним и схватил его за руку.
— Джек. — Так он называл его в детстве. — Джек, мне нужно знать правду. Во что бы то ни стало.
Вчера эти слова произнесла Нэнси Баркер. Теперь он повторяет их словно эхо.
Крамп вырвал руку. Его глаза были жесткими, колючими. В этот момент он совсем не был похож на того Джека, который нянчился с Сэмом, как с собственным сыном.
— Я отдал приказ возобновить расследование дела об убийстве твоей матери в свете новых улик. Теперь им займутся полиция и прокуратура. А ты в это не лезь. Ты знаешь, я в два счета могу лишить тебя лицензии. — Он распахнул дверь, вышел не оглядываясь и зашагал дальше по коридору.
Сэм смотрел ему вслед, переваривая новость, которую только что услышал. Крамп приказал продолжить расследование дела? Почему? Потому что решил, что убийство совершил любовник Маргарет Донован, или чтобы отстранить от поисков Сэма, который, конечно, не сможет вмешиваться в дела полиции?
Сэм собрался было уходить. Но на полу валялись бумаги, которые Крамп уронил, когда вскочил из-за стола. Сэм поднял плотный белый листок и перевернул его. Фотография! Перед его приходом Крамп рассматривал фотографии из дела об убийстве его матери!
Он наклонился и поднял остальные карточки, рассыпавшиеся по полу. Оказалось, что, сам того не заметив, он наступил на одну из них. Ту, на которой крупным планом была изображена рука его матери. Она зажала в ней елочную игрушку.
Раньше Сэм не придавал этому значения. Он считал, что в падении его мать ухватилась за елку и опрокинула ее. Ничего удивительного в том, что она случайно схватила игрушку. Но теперь в этой игрушке ему виделся какой-то знак.
Маргарет взяла эту игрушку отнюдь не случайно. Таким образом она хотела что-то сказать, оставить какое-то сообщение даже после своей смерти.
Что же это за игрушка? Сэм вгляделся в фотографию. Позолоченные ангелочки- близнецы. Ангелочки… Так она называла их с Синди. Может, она просто хотела сказать, что всегда любила их, любила до последней минуты?
Или именно им, своим ангелочкам, хотела что-то сказать, именно о них думала перед смертью?
А может, она действительно чисто случайно зажала в руке эту игрушку. Уцепилась за нее как утопающий цепляется за соломинку.
Ведь и Сэм сейчас поступает точно так же.
Глава 6
Солнце медленно садилось за горизонт, оставляя длинные темные тени на снежных шапках, украшавших высокие ели и вековые дубы. По-видимому, на смену циклону пришел антициклон: снег давно прекратился, на небе ни облачка, зато стало заметно прохладнее. Вот и окна галереи, где работала Нэнси Баркер, покрылись причудливыми узорами.
Сэм выключил мотор и взглянул на окна ее квартиры. В них мерцал огонек, будто приглашая его войти. Сэм, собственно, и собирался войти, да просто задумался, сидя в машине. Задумался ни о чем.
Он не знал, о чем ему думать, кому верить. Мир, который Сэм так хорошо знал, вдруг перевернулся, и теперь он стал сомневаться в людях, которым доверял всю жизнь.
Тревожное предчувствие не оставляло его. Оно засело в нем еще со вчерашнего дня, да так и продолжало сидеть. Сэм даже не мог сказать, что именно его беспокоит. Ведь теперь он вел сразу два дела, одно хлеще другого.
После трудного разговора с Вилмой, а затем с ее мужем на него навалилась усталость. Да и новость, которую сообщила ему Айрин о Нэнси и о лечебнице, застала его врасплох.
Остается только догадываться, что еще скажет Нэнси. И что он узнает о своей матери.
Но ей, как и ему, была нужна только правда. Оба они уже прошли точку невозврата и знали: пути назад нет.
Так он и сидел в машине несколько минут. Голова жутко болела. Немудрено: от такого у любого голова пойдет кругом, а тут еще эти бесконечные разъезды. Затем он вышел, съежился под порывом ветра, но куртку застегивать не стал.
Солнце уже село, горизонт теперь окрасился в мрачный серовато-голубой оттенок. К утру все вокруг покроется льдом. Или снегом, если погода снова переменится и ветер нагонит облака.
Как хорошо было бы сейчас поехать в квартиру к Синди, зажечь камин, налить себе
