проплывая под водой несколько саженей. А в самых опасных случаях засовывал два пальца в рот и оглушительным свистом подзывал своего верного друга – быстроногого донского скакуна. Кони, сабли, бой барабанов, звуки боевых труб, воинские команды: «Строй! Смир- но!» или «Сабли – в небо! Пики – вперевес!» – были на слуху Дениса с малых лет. Все это и заронило в его душу любовь к Отечеству. Зато светские манеры: поклоны, шарканье ножкой, учтивость, которые старался привить гувернер мсье Шарль Фремон, – ну, хоть убей! – никак не давались ему.
«С семилетнего возраста, – вспоминал впоследствии Давыдов, – я жил под солдатской палаткой. Забавы детства моего состояли в метании ружьем и в маршировке, а верх блаженства – в езде на казачьей лошади...»
Иной раз после жаркой схватки в овраге с другом и постоянным соперником Андрейкой, разгоряченный, перемазанный с ног до головы глиной Денис шумно вбегал в гостиную и кидался отцу на шею. Василий Денисович горячо любил своего первенца и поощрял его «воинские склонности».
Елена Евдокимовна в ужасе вздыхала, а Шарль Фремон безнадежно и печально разводил руками:
– О, этот мсье Ешофф! Он-таки уморит ребенка!
– Помилуйте, да какой он ребенок – ведь ему уже семь лет! Это треть мужчины! – возражал Фремону казак.
– Треть мужчины? Что такое треть мужчины? Да это же еще дитя, мсье Ешофф! А оно уже гарцует на лошади и прыгает на ней через... как это по-русски... ров... через забор!
– Просто резвый мальчик учится преодолевать преграды, коих немало он повстречает в жизни. Ведь Дениса, когда он подрастет, зачислят в состав кавалерийского полка, которым командует Василий Денисович. Он примет участие в учениях.
– Зачем полк?! Какие учения?! Мальчик очень может, как говорят у вас, в России, ломать собственный шея... если он будет и дальше слушать мсье Ешофф...
– Вы же знаете, такова воля Василия Денисовича! – сказала мать.
– Полковник желает, чтобы из Дениса вышел не недоросль, а настоящий воин. Как Суворов... – поддержал Елену Евдокимовну казак.
– Суфорофф не воин, мсье Ешофф. Суфорофф – знаменитый человек! – и Шарль Фремон поднял глаза к небу.
– Но знаменитым-то он стал не сразу, – резонно возразил французу донской казак. – Все началось с детства.
Однажды ночью Денис проснулся от свиста и топота копыт. Он распахнул настежь окно и увидел скачущих во весь опор всадников, смятые, опрокинутые палатки, спешащих куда-то с криками лакеев, кучеров, повара.
Денис бросился к своему дядьке Филиппу Михайловичу:
– Что там?
– Сказывают, – степенно отвечал казак, – батюшка наш Александр Васильевич только что приехали из Херсона.
– Неужто Суворов? – Денис несказанно обрадовался и чуть не полетел с подоконника – Где он? Где? Я так хочу его видеть!
– Горяч больно! – казак поддержал мальчика за локоть. – Охолонись! Этак и разбиться немудрено. В десяти верстах от нас остановились, в Стародубском лагере.
Денис хлопнул в ладоши:
– Да здравствует Суворов! Слава Суворову! – знаменитый полководец был его кумиром.
– Цыц! – Ежов нахмурил брови и погрозил ему пальцем. – Чумовой! Евдокима подымешь!
– Ну и что? Он тоже обрадуется!
– Цыц!
– А маневры когда?
– На утро смотр кавалерийским полкам назначен!
– Так уже скоро утро!
Денис снова громко ударил в ладоши, гикнул и собрался бежать вслед за конницей. Но крепкая рука казака подбросила его вверх и водворила в постель:
– Скоро, да не совсем. Так что поспи еще малость, неслух. Вот ужо достанется тебе от отца на орехи!
Денис покорно укрылся с головой одеялом, поворочался с боку на бок, но все же не выдержал, вскочил и щелкнул спящего Евдокима по носу. Не разобрав, в чем дело, брат захныкал и спрятал лицо в подушку.
– Евдошка, ты спишь?
– Дремлю. А что?
– Наш разговор слыхал?
– Слыхал, да в разум не взял.
