однажды попросили меня изобразить им звуковую волну пантомимой. А я ведь отчетливо помню времена, когда люди сообщали друг другу важную информацию в обычном разговоре.
Я — ретроград, и тебе придется с этим смириться, о мой дорогой читатель!
lomio_de_ama:
Ладно, при случае приобрету смирительную рубашку от Кардена.
8note:
И к ней — пеньковый галстук от Диора.
Но лучше расскажи, как ты там обустроился, чем занимаешься? Розенкрейцеры не обижают? Хорошо ли питаешься?
lomio_de_ama:
Все прекрасно! Тут замечательные конференции — после них всегда устраивают фуршеты. Я даже слегка округлился лицом. А занимаюсь все тем же — читаю папирусы.
8note:
И много у тебя работы?
lomio_de_ama:
Навалом. В папирологии забавная специфика: на сегодня в разных собраниях находится тысяч триста непрочитанных папирусов, а количество специалистов — в триста раз меньше. Даже если каждый папиролог будет в год разбирать по десять — а это совершенно нереально! — то на все понадобится тридцать лет, а за это время откопают еще столько же. Самое забавное заключается в том, что, чем больше обнаруживается новых материалов, тем меньше становится наше удельное знание о предмете.
8note:
Это как?
lomio_de_ama:
Ну вот представь, что найдены следы древней цивилизации. На единичные образчики письменности стаей пираний набрасываются лучшие умы человечества — и через некоторое время мы уже знаем все то немногое, что сохранилось. Если же таких образчиков тонны, а мы прочитали всего несколько килограммов? Тогда наше знание — капля в море.
8note:
:)))
lomio_de_ama:
Это жабры?:)
Вообрази еще, что ученые ветвят свои гипотезы, возводят теории — а где-то на дне хранилища пылится один-единственный папирус, который способен обратить в прах их построения или вообще разрушить привычную картину мира! И ведь этот документ может попасть в руки вчерашнего нерадивого студента, который — единственный во всем свете — будет распоряжаться его судьбой! Вот у меня сейчас в работе один очень странный документ, похожий на писанину шизофреника, хотя уж больно грамотно и красиво написанный. (Ты знаешь, как я к этому чувствителен, — у меня слабый вестибулярный аппарат, и укачивает даже от неровного почерка). Так вот, я ведь могу пойти к научному руководителю и сказать, что смысла в дальнейшей работе нет, — и он не станет меня проверять, у него просто не хватит на это времени. А если это на самом деле не бред, а шифр? Все, конечно, обстоит не так просто, но очень похоже на то.
8note:
Скажи, а если б тебе в руки попался такой разрушительный папирус, что бы ты предпринял?
lomio_de_ama:
Сложная дилемма. Я недавно думал об этом, но так и не решил пока что. Все будет зависеть от того, что именно он сможет разрушить. Кстати, у меня к тебе есть просьба. Ты же помимо прочего и графикой занимаешься у нас? Не сделаешь мне постер для конференции по еврейской магии? Шеф поручил, поскольку это моя нынешняя тема, а я с рисованием поссорился еще в раннем детстве. Текст простой: Jewish Magic. In context: Hidden Treasures from The Cairo Geniza. Bobst Hall, 83 Prospect Avenue. Девятого октября сего года, в час тридцать пополудни.
8note:
Не вопрос! Я даже знаю, как это будет сделано: нарисую тебя в виде хасида с бородой, вытаскивающего из шляпы белую еврейскую букву «?» — как кролика за уши. А ногой ты будешь наступать на хвост вылетевшего из раскрытой книги демона. Знаешь, в стиле афиш престидижитаторов начала прошлого века? Пойдет?
lomio_de_ama:
Здорово! Они тут все обалдеют. Заранее спасибо!
— Ну, что ты на это скажешь?
— Сказать, что я потрясена, значит ничего не сказать. Поэтому я лучше просто помолчу.
— Но тебе легенда не показалась странной?
— Ничуть. Она красива, но и только. А что в ней странного?
— Много чего. Во-первых, это похоже не на легенду, а на хронику реальных событий, которую почему-то попытались выдать за сказку, и весьма неуклюже, надо заметить.
— Отчего же?
— В ней слишком много правдивых исторических деталей, а сказочные элементы производят впечатление приклеенных для маскировки. Ведь король Зигмунд — это не кто иной, как Сигизмунд Август Второй,{24} а его жена…
— Барбара Радзивилл.{25} Каждый, кто родился и жил в Вильно, знает ее историю. И видел икону Остробрамской Богоматери, на которой изображена Барбара — Богородица с пустыми руками. А про алхимиков с магическими зеркалами мне няня рассказывала, их звали пан Твардовский и пан Мнишек. Только в той легенде, которую слышала я, Барбару отравила свекровь Бона Сфорца.
— Эта версия не выдерживает никакой критики. Старуха к тому времени была уже в Италии.
— Но, говорят, она оставила в Кракове своего человека Монти, который медленно отравлял молодую королеву.
— Посуди сама, зачем травить медленно, ежедневно рискуя жизнью, когда искусство
— Ты сказал «во-первых». А во-вторых?
— Во-вторых, эта легенда написана на иврите очень образованным человеком, хотя кое-где встречаются слова на идиш, а иногда даже и на латыни еврейскими буквами. По всей видимости, в тех местах, где автор не мог подобрать точного термина. Но! Ни один религиозный еврей никогда не стал бы в те времена использовать иврит для создания профанного текста!
— Почему?
— Да потому, что это было попросту святотатством! И выходит, что перед нами правда, притворяющаяся ложью, написанная к тому же языком тех, кто почти наверняка ее читать не
