Эйкен рылся в шкафу; оторвавшись от этого занятия, он взглянул на брата.
– Мы не можем выйти отсюда безоружными. Твоя невеста взяла пистолет.
Он отвернулся и принялся выбрасывать вещи из шкафа.
– Она не будет в нас стрелять. И она не моя невеста. Я вообще не собираюсь жениться, но с этим мы с тобой разберемся позднее.
– Нечего тут разбираться. Твоя невеста...
– Она не моя невеста.
– Девушка, которая связала тебя и завязала шнур бантиком, взяла с собой заряженный пистолет, и этого достаточно, чтобы мы тоже вооружились; она к тому же перепугана и бродит где-то там, в тумане.
Калем решил, что брат прав.
– Вот он! – Эйкен ткнул ему в грудь фонарем. – Бери его и пойдем, – Он прошел через комнату широким, решительным шагом. – Мы должны их найти, прежде чем они успеют сверзнуться с какого-нибудь обрыва и мы останемся без жен.
– Я ни на ком не собираюсь жениться. Эйкен! Эйкен!
Но Калем обращался к пустым дверям.
Входная дверь гулко хлопнула.
Калем покачал головой; не прошло и минуты, как он вышел вслед за братом, тяжело ступая и томясь от предчувствия нависшей беды.
Глава 15
Две старые вороны сидели на ограде,
Толкуя о зерне и о погоде,
О сорных травах и цветах
И как разумно все в природе.
Одна из них моргала, одна из них икала,
Для выраженья мыслей столь глубоких
Слов у обеих не хватало.
– Ты думаешь, здесь безопасно?
Эми оглядела темную и сырую пещеру. Джорджина тем временем поставила фонарь на блихайший выступ скалы.
– По крайней мере безопаснее, чем быть запертой в комнате с верзилой и его братцем.
Чем больше Эми осматривалась, тем менее безопасной казалась ей эта пещера. Но как бы там ни было, а все-таки сидеть тут, пусть даже в сырости и в темноте, было лучше, чем пытаться найти дорогу в густом тумане.
– Пожалуй, ты права.
Эми окинула взглядом низкие каменные своды пещеры; туман, проникавший снаружи, дымными клубами плавал над головой, в темных расщелинах. За спиной у нее слышалось неумолчное журчание воды, с плеском стекающей в небольшое озерцо под камнями.
Краем глаза Эми заметила, как мелькнула какая-то тень. Внутри у нее все сжалось, дыхание перехватило. Девушка быстро обернулась. Тени оказались совсем не страшными – всего лишь черные морские крабы, торопившиеся укрыться меж влажных камней. Девушка с облегчением вздохнула, однако еще несколько долгих мгновений ей казалось, будто в сердце у нее трепещет крыльями пойманная бабочка.
Издалека до нее доносился шум прибоя; в нем слышалась угроза. Но здесь, в пещере, на мелководье, волны лишь тихонько плескались, как это бывает летним дремотным полднем, когда они накатывают на берег. Туманная мгла снаружи была такой белой, густой, что совершенно невозможно было что-либо разглядеть. Казалось, пустой и черный мир обрывается именно здесь, у самого входа в пещеру.
Эми посмотрела на Джорджину. Она казалась такой спокойной. Лицо ее было единственным, что оставалось нетронутым. Платье страшно измято, так же как и у Эми, а длинные черные волосы свисали из ее замысловатой вечерней прически спутанной массой вьющихся тяжелых кудрей, спускаясь до самой талии.
Эми вспомнила, как она впервые увидела Джорджину Бэйард, стоявшую в группе людей, которые все как-то меркли в ее присутствии. Она не была высокой; ее отличало не это. Но что-то в ней было такое, что притягивало внимание. И не только потому, что при взгляде на нее казалось, будто она знает какую-то тайну, очень важную, скрытую от других. Как-то сразу становилось ясно, что эта девушка особенная, не такая, как все.
Когда Джорджина говорила, голос ее звучал уверенно, звонко. Большинство людей внимательно выслушивали все, что бы она ни сказала, поскольку в ее тоне, выражении, интонации – во всем ощущалась абсолютная уверенность в себе.
И ко всему этому она была необычайно хороша собой. У нее были самые прелестные лицо и фигура, какие Эми когда-либо видела, волосы блестящие, черные, а кожа прозрачная и белая, как сияние полной луны. Высокие, четко очерченные скулы, полные розовые губы, какие бывают у некоторых девушек только от помады, и сияющие громадные голубые глаза, такие светлые, что это было первое, что замечал любой при взгляде на ее лицо. Быть может,
