– Нет! – вскрикнула Джорджина так резко, что и сама не ожидала. – Я не могу. Не сейчас. – Девушка вскочила. – Я ведь не просто так пришла сюда. Так что и не намерена пока уходить.
Джорджина подошла к платяному шкафу; его дверцы были распахнуты, и вся ее одежда разбросана вокруг или разорвана.
Девушка провела целый час, роясь в шкафах и ящиках комодов и туалетных столиков – везде, где могло сохраниться что-нибудь стоящее. Потом еще час она рылась в стенном шкафу. Один раз она высунула голову и увидела, что Эйкен лежит на ее кровати. Он подложил руки под голову и закинул ногу на ногу. Похоже, он спал.
Но она не собиралась попадаться на эту удочку. Джорджине не потребовалось много времени, чтобы уложить то немногое, что ей удалось спасти. Девушка пыталась понять, кто и зачем это сделал. Закончив, она переоделась в шелковый муаровый костюм и блузку, которая не очень-то к нему подходила, но ничего – сойдет!
Она отыскала под кроватью старую шляпу такого же глубокого синего цвета, как и костюм. Девушка тщательно оделась, понимая, что единственная ее надежда сейчас – это Джон. Ей нужно было как-то оправдаться, и Джорджина надеялась, что, если она будет выглядеть достаточно привлекательно, ему будет легче забыть о ее исчезновении и банкротстве. Теперь, конечно, уже все знают правду.
Джорджина уложила вещи в два чемодана и вытащила их из стенного шкафа. Она подошла к кровати, где спал Мак-Олух. Девушка ткнула его пальцем в плечо. Он не шелохнулся, дыхание его было по-прежнему ровным, спокойным.
Джорджина отошла, взяла один чемодан, потом вернулась к кровати и бросила его Эйкену на живот.
– Черт побери! – Он так и подскочил, сбросив с себя чемодан. – Зачем ты это сделала?
Она уже тащила другой чемодан через комнату. Девушка оглянулась:
– Довольно бездельничать. Пойдемте.
Она протащила чемодан чуть подальше.
Эйкен вскочил, отобрал у нее чемодан и легко поднял с кровати другой.
Спустя полчаса они уже снова были у повозки. Вещи погрузили на заднее сиденье. Джорджина придерживала шляпу на голове; кто-то похитил все до единой ее шляпные булавки.
Мак-Олух посмотрел на нее и поклонился:
– Тыква подана, Золушка!
– Тыква? Да, пожалуй, это ведь вы, не так ли? – Джорджина подхватила свои юбки и уселась в повозку.
Эйкен расхохотался:
– Неплохо сказано, Джорджи!
– Хватит веселиться, Мак-Олух, поезжайте-ка в город, да поживее.
– Ага, – ответил он понимающе. – К Джиму Карату.
Джорджина взглянула на него и только покачала головой. Пусть себе насмехается.
– И что же ты намерена делать? Лгать?
– Вероятно. Я знаю только одно. Надеюсь, там имеются бархатные подушечки для коленей. Думаю, что после всего, что случилось, мне, может быть, придется опуститься на колени.
Эйкен щелкнул вожжами, и кони рванули с места.
– Ты? На коленях перед мужчиной? – Он саркастически хмыкнул. – Хотелось бы мне посмотреть на это!
Повозка попала в выбоину, и Джорджина схватилась рукой за шляпу.
– Вы находите это смешным?
– Картина достаточно впечатляющая, чтобы я ночь не спал.
Джорджина была гордая девушка, и мысль о том, что ей придется кого-то умолять, совсем не забавляла ее. Она выпрямилась и застыла, делая вид, будто не замечает его. Девушка то и дело ловила на себе его взгляд, однако не сказала ни слова. Она видела, как Эйкен направил повозку прямо на камень, лежавший на дороге; когда колеса ударились об него, девушку так подбросило, что она чуть не слетела с сиденья. Джорджина, обернувшись, метнула на Эйксна ледяной взгляд. Тот расплылся в нахальной улыбке.
– Может, вы перестанете наконец напарываться на все эти рытвины и камни? Я нахожу, что вы становитесь все более несносным.
– Прошу прощения, Джорджи. Я никак не могу сосредоточиться. Все пытаюсь представить тебя на коленях передо мной.
– Вы можете представлять себе все, что вам угодно, Мак-Олух! – Эйкен еще громче расхохотался. – Я никогда и ни о чем не попрошу вас.
– Это что же – вызов?
– Нет. Это правда.
