— Привет, — буркнул Дилан и, не мешкая, принялся за еду.
Я закатила глаза, даже не понимая толком, чем же он так меня раздражает. Некоторое время мы жевали в молчании, я рассматривала девушек, сидевших за столом рядом с Лилой. А, вот и рыжая с истории — говорит с Фуксией. Та резко оборвала ее и пересела к Лиле. Я злорадно обрадовалась: девчонка, которая никому не позволила сесть рядом со мной на уроке, сама недотягивает до списка сияющих. Ну и поделом.
Мое внимание привлекли дерганые, ярко-фиолетовые сполохи. Трейси злобно уставилась на своего бой-френда — не иначе, снова ревнует. Даже, издали я заметила, как ослабел связывающий их с Тейтом узел. Я снова уткнулась взглядом в свою тарелку. Нет, не может золотой всерьез влюбиться в фиолетовую. Цвета совсем не сочетаются, характеры друг другу не подходят, и вообще эти фиолетовые — настоящие стервозы!
Уверяя себя, что шарю глазами исключительно в поисках стертого, я еще раз украдкой взглянула на звездный узел, и вдруг почувствовала, что различаю его гораздо лучше, чем раньше, до мельчайших деталей. Как будто приблизилась к столику Трейси. Связующая нить туго натянулась с ее стороны и провисла со стороны Тейта, а когда он наклонился, чтобы сказать что-то Броку и Лиле, удлинилась еще больше.
Заинтригованная, я окончательно плюнула на здравый смысл и протянула руку, чтобы потрогать узел — интересно, какой он на ощупь? — хотя понимала, что делаю глупость. Во- первых, далеко, а во-вторых, ауру не пощупаешь.
И удивленно заморгала, увидев, как призрачная рука медленно потянулась к нужному месту. Пальцы, как у привидения; бесплотные, внушающие ужас. Я опустила глаза на свою настоящую руку и убедилась, что она неподвижно лежит на столе. Ничего не понимаю. Спорить готова, что двигала ею.
Попыталась еще раз — прозрачная рука послушно зашевелилась. Я моргнула с усилием и вдруг увидела, что она прикреплена к телу. Моему телу. Бесплотная, я стояла в другом углу столовой совсем рядом с Трейси и Тейтом.
Я вытаращила свои настоящие глаза и, недолго думая — я вообще не любитель длинных размышлений, — потрогала призрачными пальцами узел между Трейси и Тейтом. Он оказался приятно-прохладным, как кубик льда в жаркий день. Задрожал под моими пальцами и еще немного ослаб.
И тут уголком глаза я уловила отблеск жуткого ореола, бесцветного света, и меня отшвырнуло обратно в тело. Стертый. Я зашарила глазами по столовой, молясь, чтобы окружающие ничего не заметили.
— Тейт! — недовольно взвизгнула Трейси.
— Разборки в раю, — прокомментировала, кивая в их сторону, Одра.
Если я высмотрю нужную нить, я смогу проследить за ней и найти владельца. Совесть меня толкает или интуиция, но я просто не могу не выяснить, откуда берется стертый.
— Проклятье! — снова отвлек меня голос Одры. — Никак не разберу, о чем они там.
— А что, очень интересно? — пожал плечами Дилан.
— Мне кажется, он ей не подходит, — объяснила Одра.
— А тебе подойдет? — приподняв бровь, поинтересовался Дилан.
— Да нет, — отказалась Одра, но я заметила, как ее аура замигала в такт биению сердца — верный знак, что все не так просто.
Я искоса поглядела в окна: сначала в одно, потом в другое. Неизвестность пугала — стертый разгуливал кругом, как бандит с кинжалом, готовый накинуться исподтишка и зарезать мой потаенный Взгляд.
Надо следить за Трейси — вдруг струя стертого снова подкрадется к ней? Тейт тоже смотрел в ее сторону — с нескрываемым раздражением.
Я вспомнила призрачную руку — как она подтолкнула узел к неминуемой развязке. Настоящие руки тут же задрожали от волнения — настолько очевидной была связь. Трейси и Тейт неминуемо расстанутся, и даже быстрее, чем думала Одра — благодаря мне.
С одной стороны, это не очень-то честно, с другой — чудесно, замечательно, просто классно, и вообще — я оказала миру неоценимую услугу. Таким, как Трейси, полезно проигрывать. С третьей стороны, меня почему-то терзали плохие предчувствия, как будто вот-вот случится что-то ужасное. Если только мне удастся поймать глазами струю стертого, я задавлю в себе страх перед ним и вздохну наконец спокойно, заживу нормальной жизнью, может, даже познакомлюсь с кем-нибудь. Если я могу развязывать чужие узлы, я вполне способна завязать свой.
Почему-то даже эта мысль меня не обрадовала.
— Что с тобой? — спросил Дилан.
Вместо того чтобы отделаться ехидным замечанием, я уставилась на идущий от его лица свет. Какая же странная у него аура — просто оторваться невозможно. И — странное дело — стоило вглядеться в нее, как мне здорово полегчало, в первый раз за этот день.
Дистрофичный суслик, вспомнила я слова Одры.
Как только я отвела глаза от жемчужного света, взгляд тут же вернулся к Трейси, потом метнулся к окну. Пусто.
— Странная ты девчонка, — как обычно, не глядя на меня, негромко сказал Дилан.
Я повернулась к нему и снова почти успокоилась.
— Почему?
— Ты почти ничего не съела, — объяснила за молчаливого друга Одра, — все время косишься то в окно, то на свою кузину...
— Она мне не кузина.
«И смотрю я на Трейси, а не на Лилу», — добавила я про себя.
— ...замолчала посередине фразы, не смогла даже Дилана поддразнить как следует, — закончила Одра.
Я посмотрела на свои пальцы. Стоило мне оторвать взгляд от Дилана, как сердце заколотилось быстрей. Я попыталась успокоиться. Нельзя же так распускаться, я сотни раз видела стертых и до сегодняшнего дня. Но все попытки взять себя в руки приводили к одному: я вновь и вновь слышала голос бабушки, повторяющий одни и те же слова: «Сама увидишь».
— Вот, опять, — буркнула Одра.
— Что — опять? — опомнилась я.
Одра только вздохнула.
— Какой у тебя последний урок? — спросила она, примирившись с тем, что я так и не додразню Дилана.
Я попыталась собраться с мыслями. План стать такой же, как все, с треском провалился, так что нельзя позволить стертому разрушить мои отношения с одним- единственным человеком, который еще меня слушает.
— Алгебра, — ответила я.
— Дил тоже с тобой, — кивнула Одра. — Это третий класс.
О господи...
— Заруби себе на носу, — пробурчала какая-то часть моего сознания, — никогда больше не выбирай предметы для третьего класса. Тогда не придется любоваться на тамошних звезд.
Остальные части сознания заставили меня впиться взглядом в ауру Дилана, чтобы окончательно не сойти с ума и выбросить из головы слова бабушки: «Сама увидишь».
— У вас Кисслер алгебру ведет? — спросила Одра.
Мне понадобилась минута, чтобы понять, что она сказала, и еще минута, чтобы
