Алексей БАРОН
ЭПСИЛОН ЭРИДАНА
1. ТРАНСПОРТНЫЙ ЗВЕЗДОЛЕТ 'АРКАД'
Построен в 2678 г. на верфях компании МУН ИНЖИНИРИНГ при участии ЮНАЙТЕД РОБОТС. Был первым звездолетом, достигшим системы 70 ЗМЕЕНОСЦА. Затем использовался для пассажирских перевозок к Летящей Звезде БАРНАРДА. После модернизации переведен на линию СОЛНЦЕ — Э. ЭРИДАНА в качестве грузового судна. В настоящее время является прямоточным фотонным звездолетом со стартовой массой 117803 тонны. Разрешенная скорость 223000 км/с, ускорение — 6,8 g. Полная автономность — 27 полетных лет при экипаже 8 человек. Малая степень космической защиты (лазеры). Остальное вооружение демонтировано.
Сверху сорвалась капля и звучно шлепнулась на голову. Лоб сначала онемел, потом онемение сменилось ощущением тепла. Расслабленные мышцы повиновались неохотно. Да и двигаться особо не хотелось. Желания вообще отсутствовали. Дышалось и то с неудовольствием.
Вкрадчивая музыка тревожила. Запахи трав навевали смутные воспоминания. Сочащийся сквозь веки свет вызывал раздражение, мешая вновь погрузиться в блаженное небытие. Чтобы узнать, насколько оно притягательно, нужно побывать в анабиозе. Или в состоянии клинической смерти — это запоминается больше. После него требуется заново привыкать к необходимости жить.
Волна сухого воздуха пробежала вдоль лица и тонким слоем облекла тело. Жидкость стекла. На коже приятно подсыхали капли. Слабые электрические разряды возвращали тонус мышечным волокнам. Ветер шевелил волосы. Чья-то воля настойчиво требовала пробуждения. И вот сознание прояснилось. Появились первые случайные мысли. Нарезвившись вволю, они начали выстраиваться, пришли в относительный порядок.
— Хватит, — недовольно проворчал Арамаис.
Пластиковая раковина раскрылась, обнажив подсушенного мужчину среднего роста и малой упитанности. Консервация еще никому не прибавила ни веса, ни прочих статей. Фрагмент искусственной летаргии сродни временной смерти, по выходе из которой человек всегда сомневается в том, тот ли он, кем был раньше. И первое желание, которое он испытывает, — поскорее узнать, сколько жизни пропустил. Есть хочется позже.
Оставляя влажные следы, Арамаис подошел к таймеру. Циферблат-календарь указывал на поздний вечер 3 октября 2767 года. Красная черта планового пробуждения располагалась целыми двумя неделями позднее. Видимо, что-то случилось. Если вас внезапно вытаскивают из анабиоза — жди неприятностей. Для приятностей внезапно не вытаскивают. Особенно если вы — кэптен. За всю историю Космофлота ни одного капитана не будили раньше времени просто для того, чтобы назвать хорошим парнем. Капитан — должность устранителя неприятностей. И с этим ничего не поделаешь, к этому надо быть готовым. Готовым всегда.
Арамаис наспех оделся, глотнул бульона, схватил зубами сандвич и нажал клавишу. Стена ушла в пол. На пороге Арамаис чуть помедлил, сосредоточиваясь. Один шаг означал начало исполнения служебных обязанностей, поскольку на малых звездолетах жилище капитана традиционно располагается рядом с рубкой управления.
Там находились сразу четыре человека — оба дежурных, плюс следующая смена, что являлось фактом настораживающим. Все четверо при звуке дверного колокольчика отвлеклись от своих занятий
— Привет, водяной, — сказал Жень Ши, старший помощник.
Арамаис раскашлялся.
— Как себя чувствуешь?
— Нормально.
Жень оценивающе прищурился.
— Да, диета идет тебе на пользу.
Арамаис сделал нетерпеливый жест.
— Что с кораблем?
— Полный порядок. Даже странно для столь зрелого сооружения.
— Экипаж?
— В норме.
— Груз?
— Да куда он денется.
— Не понимаю. Тогда с чем же беда?
— С планетой.
— С какой планетой?
— С Кампанеллой.
— Опять не понял.
— Система молчит.
— Какая система?
— Та самая. Эпсилон называется.
— Эпсилон Эридана?
— Он самый, Эпсилон.
— По всему диапазону частот?
— Полностью.
Арамаис почувствовал себя так, словно у него по лицу поползли брови, усы, борода и даже нос немножко.
— Что за шутки!
— Такими вещами не шутят, капитан.
— Ну, извини.
Арамаис прошелся по рубке: девять шагов. Ровно столько, сколько и было.
— Так, — сказал он. — Что в последнем сообщении?
— Ничего особенного. Только вот звери из заповедников исчезли.
— Все сразу?
— Да.
— М-гм, звери. Странно, конечно. Но не повод для отказа от связи с Землей.
Старпом флегматично кивнул.
— Вот и мы так подумали.
— Приводные маяки Эпсилона работают?
— Только внешние.
— Авария на станции дальней связи?
— У них есть резервная.
— Верно.
— Это еще не все, Арамаис. Сегодня мы должны были получить сообщение о старте встречного лайнера. По графику «Фламинго» должен возвращаться на Землю…
— Тоже молчит?
Жень кивнул.
— Совсем интересно. Непрохождение волн?
— Сигналы приводных маяков поступают.
— Ах да. Кажется, я еще не совсем проснулся. Еще один глупый вопрос. Наши приемники исправны на всех волнах?
Жень и Арлетт Витберг, второй астронавигатор смены, улыбнулись одновременно.
— За нами идут «Сибелиус», 'Альбасете', 'Звездный Вихрь', «Гамамелис» и еще полдюжины кораблей. Сообщения с них, так же, как и с Земли, поступают по графику.
— Арамаис, на Кампанелле что-то случилось, — сказала Арлетт. — Надо ускорить полет. Для этого тебя и разбудили.
— Мы и без того идем со скоростью двести двадцать две тысячи, — заметил Жень.
— До технического предела осталась еще одна тысяча, — возразила Арлетт.
— Выиграем двое-трое суток, а сожжем массу горючего.
— Не каждый день прерывается связь с обитаемой планетой. Трое суток для кого-то могут быть критическими.
Арамаис понял, что эта пара спорит уже давно.
— Чтобы выйти на технический предел, требуется согласие всего экипажа, — напомнил Жень.
— За чем же дело? Давай разбудим оставшихся.
— Минутку, — сказал Арамаис. — Если Жень не согласен, других можно не будить. Для такого решения требуется консенсус.
— Это правило не действует, если имеется непосредственная угроза судну, — вдруг вмешался штурман Чан Гван Чхол.
— Ага, еще и угроза, — с удовлетворением сказал Жень.
— Угроза «Аркаду»? Какая такая угроза? — недоверчиво спросила Арлетт.
— А вот, полюбуйтесь.
— Чем?
